Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 8. Сентябрь 1903 — сентябрь 1904 Страница 16

5. Заявление по поводу доклада Мартова. 16 (29) октября

Я заявляю, что после того, как вчерашний так называемый корреферат Мартова перенес прения на недостойную почву, я считаю ненужным и невозможным участвовать в каких бы то ни было прениях по этому пункту Tagesordnung'a, а следовательно, отказываюсь и от своего заключительного слова, тем более что, если Мартов имеет мужество выдвигать определенные и открытые обвинения, то он обязан сделать это пред всей партией в той брошюре, на составление которой я вызвал вчера Мартова формально.

6. Речи при обсуждении устава лиги. 17 (30) октября

1

Я остановлюсь главным образом на одном пункте, именно, на мысли докладчика о том, что Лига автономна в выработке своего устава. По моему мнению, это совершенно неправильно, ибо ЦК имеющий согласно § 6 партийного устава право организовать комитеты, – единственная инстанция, могущая заняться выработкой устава для Лиги; потому что организовать – значит прежде всего составить устав. И до тех пор, пока ЦК не утвердит устава Лиги, она, Лига, устава не имеет. Понятие об автономии сюда совершенно не применимо, ибо оно идет вразрез с партийным уставом. Я еще раз энергично подчеркиваю, что до утверждения ЦК Лига устава не имеет. Что же касается утверждения Лиги съездом партии, то это не за деятельность ее, а, пожалуй, скорее, вопреки всем ее дефектам, – исключительно за ее принципиальную выдержанность.

2

На эти доводы возражать много нечего{36}. Параграф 6 дает право организовать, а следовательно, и переорганизовывать{37}, и переорганизованная Лига все-таки останется Лигой, единственной партийной организацией за границей.

3

На вопрос, поставленный т. Мартовым, должны ли должностные лица утверждаться ЦК, я отвечаю, что не вижу никаких препятствий к тому, чтобы выбранные в администрацию лица были утверждены Центральным Комитетом.

7. Выступление по поводу результатов голосования резолюций об уставе лиги. 17 (30) октября

…Ленин заявляет от своего имени и от имени вотировавших с ним товарищей, что отклонение резолюции т. Конягина и прием резолюции т. Мартова считает вопиющим нарушением устава партии{38}. («Какому именно параграфу устава противоречит это голосование?») Я отказываюсь отвечать на подобные вопросы, так как это достаточно выяснилось из хода прений. («Укажите параграф устава, которому противоречит принятая нами резолюция».) Толкование устава принадлежит центральным учреждениям партии; они это и сделают.

Неподанное заявление{39}

29 октября 1903.

Товарищи! Я ушел вчера (28/Х) с заседания съезда, потому что слишком омерзительно было присутствовать при том расковыривании грязных сплетен, слухов, частных разговоров, которое предпринял Мартов и проделал с истерическими взвизгиваниями, при ликовании всех и всяческих любителей скандала. Точно в насмешку над самим собой тот же Мартов 3-го дня красноречиво говорил о непристойности таких ссылок на частные разговоры, которые не могут быть проверены, которые провоцируют вопрос, кто из собеседников солгал. Буквально эту именно непристойность и показал нам Мартов, истерически допрашивавший вчера меня, кто солгал, я или он, при изложении пресловутого частного разговора о пресловутой тройке.

Этот прием вызывать на скандал такой постановкой вопроса: кто солгал? достоин только либо бретера, ищущего дешевого случая к драке, либо истерически взвинченного человека, неспособного взвесить бессмысленности своего поведения. Со стороны политического деятеля, которого обвиняют в определенных политических ошибках, употребление подобного приема безошибочно свидетельствует об отсутствии иных средств защиты, о жалком перенесении политического разногласия в область дрязг и сплетен.

Спрашивается теперь, какие средства защиты могут быть вообще употреблены против этого приема всех бретеров и скандалистов выдвигать недоказуемые обвинения на основании частных разговоров? Я говорю «недоказуемые» обвинения, ибо незапротоколированные частные беседы исключают, по самой своей сущности, всякую возможность доказательств, и обвинения на основании их ведут к простым повторениям и склонениям слова «ложь». Мартов вчера дошел в искусстве таких повторений до настоящей виртуозности, и я следовать его примеру не буду.

Я указал уже в своем вчерашнем заявлении один прием защиты и я настаиваю категорически на нем. Я предлагаю своему противнику издать немедленно отдельной брошюрой все его обвинения против меня, которые он бросал в своей речи в виде бесконечных и бесчисленных темных намеков на ложь, интриганство и проч. и проч. Я требую, чтобы мой противник выступил именно перед всей партией за своей подписью, потому что он набрасывал тень на меня, как на члена редакции ЦО партии, потому что он говорил о невозможности для кое-каких лиц занимать ответственные места в партии. Я обязуюсь опубликовать все обвинения моего противника, ибо именно открытое переворачивание дрязг и сплетен будет, я прекрасно знаю это, лучшей защитой моей перед партией. Я повторяю, что, уклоняясь от моего вызова, противник докажет этим, что его обвинения состоят из одних темных инсинуаций, порождаемых либо клеветничеством негодяя, либо истерической невменяемостью поскользнувшегося политика.

Я имею, впрочем, еще одно косвенное средство защиты. Я сказал в своем вчерашнем заявлении, что частный разговор en question[23] передан Мартовым совершенно неверно. Я не буду возобновлять этого разговора именно вследствие безнадежности и бесцельности недоказуемых утверждений. Но пусть вдумывается всякий в тот «документ», который я вчера передал Мартову, прочитавшему его на съезде. Этот документ есть программа съезда и мой комментарий к ней, – комментарий, написанный после «частного» разгозора, посланный мной Мартову и возвращенный им с поправками.

Этот документ представляет из себя несомненную квинтэссенцию нашего разговора, и мне вполне достаточно разобрать его точный текст, чтобы показать сплетнический характер мартовских обвинений. Вот этот текст полностью:

«Пункт 23 (Tagesordnung'a[24] съезда). Выборы ЦК и редакции ЦО партии».

Мой комментарий: «Съезд выбирает 3-х лиц в редакцию ЦО и 3-х в ЦК Эти шесть лиц вместе, по большинству 2/3, дополняют, если это необходимо, состав редакции ЦО и ЦК кооптацией и делают соответствующий доклад съезду. После утверждения этого доклада съездом дальнейшая кооптация производится редакцией ЦО и Центральным Комитетом отдельно»[25].