Алан Аюпов - Экскурсия в прошлое Страница 16

— Помню, как встретились два электровоза рядом с мостом. Палец машиниста в обручальном кольце лежал недалеко от рельсов, я с той же подругой Таней Сывенко не могли поверить, что это случилось на наших глазах, и мы стали невольными свидетелями. Мы просто шли на шахту.

Там, за шахтой, за терриконом, начиналась тундра.

А вот если б автобус свернул не направо, а налево, то поехал бы по улице, которая называлась Строителей. Неправда, известная улица? А мы по ней пройдём пешком.

Отправная точка

Достопримечательностей, а так же исторических памятников, здесь нет, и никогда не было. Для нас, тех, кто здесь жил, учился, работал — остались в памяти самые мелкие детали, которые и описать-то невозможно. Но начнём, всё же, не с улицы, а с остановки. Вернее, вернёмся пока что на ту, на которую приехали. И так, напротив, оказывается, есть остановка, но совершенно не такая. Там небольшой деревянный домик, с печкой внутри, ведёрком угля, совком и веником. Вот диво, и никому в голову не придёт стащить всё это добро?! Даже наоборот, люди сами подбрасывают уголь в огонь, сами подметают мусор, сами ворошат кочергой раскалённые угли. И ведь никто, нигде не нагадил… Это уже здесь, на юге, мне пришлось встретиться с подобным отношением ко всему, и в первую очередь к окружающему пространству. А там, на севере, что не говорите, люди всё же другие. Зачем гадить? Ведь самому же придётся здесь сидеть в ожидании автобуса и дышать этой дрянью. А зимой? поди, подожди на ветерке?! В пургу злющую?! В морозец за сорок?! То-то!..

Тамара Скиба вспоминала:

«Сама остановка отапливалась дровами, подкладывали дрова те, кто ожидал следующий автобус и наблюдал за дорогой в единственное маленькое окошко. Высокая буржуйка в виде широкой трубы до потолка стояла в углу. Мужики курили, но всё равно внутри было тепло, а на улице пурга».

Буржуйки не помню. А вот ведро с углём, совок, веник, кирпичную печь, практически квадратную, высокую, под потолок и побелённую, очень даже хорошо помню. И железный лист прибитый перед поддувалом, чтоб деревянный пол не загорелся ненароком.

От остановки вдоль дороги шёл трап через лужу. Эта лужа никогда не высыхала, ни летом, ни, разумеется, зимой. Правда, в холода её практически невидно было из-под снега, да и промерзала она до самого донышка. На перекрёстке трап, следуя изгибам дороги, так же поворачивал налево, огибая странное деревянное строение. Это фотоателье, закрытое уже. Прежде оно было напротив, через дорогу, в таком же деревянном сарае странной конфигурации. А ещё раньше почти напротив моего дома, наискосок через дорогу.

С ним, кстати, был случай. Мы, пацаны-малолетки, увидев распахнутую дверь, тут же проникли внутрь. На наше счастье там оказался письменный стол с ящиками. Кто-то из мальчишек вытащил ящик из стола, а там оказалась куча фотографий. Среди них кто-то увидел фото моего отца и показал мне. Я с воплями кинулся домой. Ну не мог я брать без спроса!.. Перебегая дорогу, я не обратил внимания на бульдозер, который подъезжал к бывшему фотоателье. Один из мужиков, оказавшихся рядом со строением, окликнул меня, и я вернулся. Как он сумел понять, о чём я говорил, мне не понятно. Потом отец рассказывал, что я, как дурной, орал на всю улицу, что там мой отец! Нельзя ломать! Рабочие решили, что там живой человек, а может и труп, но они не стали слёту уничтожать объект, а решили его осмотреть. И слава богу! Потому что внутри в этот момент находилась толпа малышей. Я побежал обратно в фотоателье. Рабочий вошёл следом, и тут я ткнул пальцем в фотографии отца, разложенные пацанами на столе, торжествующе посмотрел ему в лицо, мол, видите, не вру. Мужик улыбнулся, разрешил мне забрать фотки; выгнал мальчишек, убедился, что больше никого нет; покинул строение и махнул рукой бульдозеристу. Через минуту старого фотоателье уже не существовало.

Но, продолжим наше путешествие по трапам, оставшимся в нашей, точнее в моей, памяти.

Теперь мы идём по улице строителей, обходя бывшее ателье с так называемого фасада. Трап всё так же висит в нескольких сантиметрах над водой. Надо заметить, что временами трап будет то подниматься над поверхностью луж, то опускаться почти до самой воды, но не исчезнет нигде на протяжении всей улицы, прерываемый лишь перекрёстками; и идти мы будем исключительно по левой стороне, то есть дорога будет у нас справа. Только не надо думать, что трап будет подниматься и опускаться сам по себе, будто строители его специально так построили, а планировщики спланировали. Нет. Никаких планировщиков там не было. Все дома строились исходя из рельефа местности. Дома приподнимали при строительстве, дороги так же, а вот про тротуары забыли. И сточных канав для схода воды не предусмотрели. Вот отсюда и лужи самых различных величин. Детская радость!.. Правда, до сих пор не понимаю, почему в лужах уровень воды всегда был одинаков?..

Следующей стояла небольшая деревянная будочка с вывеской «Тир». Да! Здесь мы стреляли… Куда уж нам было стрелять?! Конечно же, просто смотрели, как взрослые проделывали это. Только делали они сие крайне редко. Но как нам, малышам, хотелось пострелять!.. Почему-то те редкие стрелки целились в кубики под самым потолком. Ведь в них, в кубики, попасть было легко, они же большие. А вот попробуй, к примеру, сбить ракету, висящую почти над полом и бабахающую так громко если выстрел оказался удачным? Или в зверушку какую? А они все целились в золотые кубики на трёх полочках на самой верхотуре. Справа за стойкой сидел кассир, продававший патрончики посетителям. На самой стойке стояло несколько чурбачков с канавками, делящими их пополам. Разрез на чурбаке был понятен. Туда вкладывался ствол винтовки. А зачем нужны были сами чурбаки? Для чего надо было класть дуло винтовки на чурбак? Ведь все герои, стрелявшие в кино, не носили с собой чурбаков?! Конечно же, смысл применения этих чурбачков, понимание для чего и как, и то, что целиться надо не в фигурку животного, или корпус ракеты, а в кружок, расположенный над мишенью. Мало того, мушка должна находиться выше цели, пришло много позже.

Тамара вспоминает, немного забегая вперёд:

«…был тир. Его помнит сестра. Стреляли пульками по две копейки. Мебельный, его помню хорошо, там покупали книжный шкаф и сервант. Слева бараки, в них жили некоторые мои одноклассники. Прямо от остановки по дороге и была улица Строительная, а улица Шахтинская шла влево к мясомолочному магазину и детскому саду 2, плавно переходя в улицу Краснознамённую».

К тиру чуть ли не впритык расположился мебельный магазин. Почему мебельный? Не знаю. Но в нём были велосипеды. Если это мебель, то правильно, он так и должен был называться «Мебельный». Здесь моя мама работала ночным сторожем. Очень не долго, но работала. Я однажды напросился к ней в дежурство, думал, что можно будет полазить по магазину, пока там никого нет. Ан, не тут-то было. Магазин оказался закрыт на замок и поставлен на сигнализацию. Я-то думал, пойду, покатаюсь на новеньком велосипеде! В гастрономе съем парочку шоколадок… После таких открытий моя любовь к работе сторожа испарилась бесследно.