Андрей Норкин - От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война Страница 17

За некоторое время до этих событий «Мост» и «Газпром» оговаривали возможность увеличения доли газовой монополии в медийном бизнесе Гусинского. Предполагалось, что «Газпром» получит двадцать пять процентов плюс одну акцию «Моста», но эта сделка еще не была заключена. К тому же она должна была получить одобрение Кремля, что теперь оказалось совершенно невозможным. Гусинский начал переговоры о продаже компании. Посредником выступал Центробанк, который в то время возглавлял Виктор Геращенко, человек, хорошо известный тем, что всегда и во всем в первую очередь ориентировался на собственную позицию. Однако не сработала и эта схема.

Гусинский, поставленный перед необходимостью вернуть государству живые деньги, взятые когда-то у «Газпрома», попытался перекредитоваться на Западе, но все эти «маски-шоу» и их активное освещение в российской прессе отгоняли зарубежных инвесторов от бизнеса лучше любого пугала. И Владимир Александрович пошел вразнос. Хотя, узнав его лучше в последующие годы, я склонен считать более вероятным предположение об обострении реакции не у самого Гусинского, а у его коллег. Но так или иначе, «Остапа несло». В прессе стали появляться интервью Гусинского – крайне необычная вещь! – в которых он обвинял во всех своих бедах лично президента Путина, «проявившего свое истинное лицо», и т. д. «Финал-апофеоз» всего этого подготовительного периода пришелся на 13 июня, когда Владимира Гусинского вызвали в Генпрокуратуру.

Поводом стали последствия обысков в офисе «Медиа-Моста». А конкретно – несколько пистолетных патронов, обнаруженных в одном из кабинетов в ящике письменного стола. В «Мосте» сразу же заявили, что все необходимые доказательства, подтверждающие невиновность главы холдинга, имеются и будут незамедлительно предъявлены следователям. Сам Владимир Александрович повышенного беспокойства не проявлял, хотя и радости от вызова в Генпрокуратуру, естественно, не испытывал. Но действовал он, как всегда, демонстративно. Во-первых, опоздал на «беседу» на несколько часов, во-вторых, пришел туда без адвоката. Спустя семьдесят пять минут с того момента, как за Гусинским закрылись двери здания на Большой Дмитровке, многочисленный адвокатский корпус «Моста» оказался шокирован сообщением о том, что шеф арестован.

Гусинскому было предъявлено обвинение по статье «Хищение чужого имущества в крупном размере группой лиц путем обмана и злоупотребления доверием, с использованием служебного положения». Понятно, что патроны тут были совсем ни при чем. Выяснилось, что сработала мина замедленного действия под названием «Дело «Русского видео». Эта история тянулась уже пару лет и заключалась в претензиях, адресованных главе компании «Русское видео» Дмитрию Рождественскому. По данным следствия, в 1997–1998 годах Рождественский присвоил несколько тысяч долларов, которые его фирма получила от финского рекламодателя «11-го телеканала» Петербурга. Вместо размещения рекламы Рождественский на эти деньги то ли построил новую, то ли отремонтировал старую баню на своем дачном участке. Впоследствии обвинения разрослись, и в зону внимания следователей попал Владимир Гусинский, которому Рождественский якобы продал имущество все того же «11-го телеканала» на сумму уже в десять миллионов долларов. Так из «Дела «Русского видео» родилось «Дело Гусинского». Оно оказалось довольно скоротечным и уже в конце июля обвинения с главы «Медиа-Моста» были сняты за отсутствием состава преступления. Но за эти полтора месяца произошло слишком много событий, остававшихся «за кадром».

В кадре же царила настоящая паника. Мое настроение в те дни можно было описать чувствами персонажей «Бриллиантовой руки»: «Шеф, все пропало!» С той лишь разницей, что доступа к самому «шефу» у меня еще не было. Гусинский оказался в Бутырской тюрьме, и мы жили слухами один другого страшнее: камера с уголовниками, до утра не доживет и т. п. Снизить эмоциональный накал удалось начальнику Центра общественных связей Главного управления исполнения наказаний Геннадию Лисенкову, который в интервью НТВ произнес удивительные слова: «Господин Гусинский сидит в трехместной камере с интеллигентными людьми – фальшивомонетчиком и мошенником». Смысл этой фразы заключался в том, что жизни Гусинского ничто не угрожает – он оказался вместе со своими, можно сказать, коллегами. «Владимир Гусинский поздоровался с сокамерниками и рассказал немного о себе. Те встретили его хорошо», – заключил спикер ГУИНа.

Сам Владимир Александрович не любил вспоминать свои три дня в Бутырке. И потому, что вряд ли найдется человек, испытывающий ностальгию по подобному поводу. И потому, что именно в те дни Гусинский понял, что его переиграли и нужно менять тактику. Кстати, после своего не менее стремительного, чем арест, освобождения Гусинский прислал в Бутырскую тюрьму подарки: бытовую технику, в том числе холодильники и телевизоры. Публично он говорил, что отношение к нему в СИЗО было «великолепное», так что речь шла о жесте доброй воли. Но на самом деле, думаю, он был глубоко шокирован случившимся, поскольку не мог даже представить, что его линия поведения встретит такую ответную реакцию.

Шокирован был не только Гусинский. В тот же вечер, когда стало известно о его аресте, в студии программы НТВ «Глас народа» собралась весьма представительная компания. Планирование эфирной сетки уже давно превратилось для Программной дирекции НТВ в сплошную головную боль. Экстренные и специальные выпуски новостей и «Итогов» возникали в самых неожиданных местах и в самое неподходящее время. А поскольку в таких случаях хронометраж этих программ никто не ограничивал, все остальные передачи шли в эфир по остаточному принципу. «Глас народа» был одним из главных козырей НТВ. В студии под руководством Евгения Киселева разворачивались дискуссии, посвященные самым злободневным событиям. Арест руководителя холдинга «Медиа-Мост», естественно, требовал подробного обсуждения.

Участие в нем приняли в основном сочувствующие нам лица, хотя среди присутствующих были и люди, приложившие в каком-то смысле усилия для создания конфликта властей с НТВ. Я имею в виду в первую очередь Березовского. «Любой человек, который последние 10 лет занимался бизнесом в России, прямо или косвенно нарушал российские законы», – заявил он, объясняя свое мнение о недопустимости ареста Гусинского. Анатолий Чубайс, также принимавший участие в программе, выражался более осторожно – мол, у него были непростые взаимоотношения с Гусинским, однако обоснованность его задержания вызывает большие сомнения.

На какое-то время непримиримые в недавнем прошлом соперники снова объединились перед лицом общей угрозы. Арест Гусинского выполнил свою главную задачу. Олигархи осознали, что их время уходит, если не ушло окончательно. Березовский, относительно недавно сумевший «поставить на место» неугодного ему премьер-министра Примакова, решил, что сможет провернуть тот же фокус и с Путиным. Принадлежавшая Березовскому «Независимая газета» писала об этом так: «Подобное единение бизнес-элит наблюдалось, пожалуй, лишь однажды, когда олигархи на президентских выборах 1996 года сделали ставку на Бориса Ельцина. Из чистого прагматизма они поддержали единого кандидата. Решение об этом принималось в швейцарском Давосе. Вчера случился своего рода «второй Давос», но с обратным знаком. Уцелевшие после кризиса 1998 года олигархи выступили консолидированно, но выступили против действующих властей. Задержание Гусинского, хотели того в Кремле или нет, олигархи, судя по их реакции, восприняли как угрозу собственному бизнесу, а может, и безопасности. И «сословные» интересы в данной ситуации, как логично и было предположить, оказались гораздо сильнее взаимных обид. (…) Собственно, некое подобие происходящим сейчас событиям уже имело место в период премьерствования Евгения Примакова. Он, так же как и нынешние власти, решил помериться силами с одним конкретно взятым олигархом – Борисом Березовским. Чем это закончилось для Примакова, хорошо известно. Представители почти всех крупных бизнес-групп приложили руку к его отставке. Впрочем, это отнюдь не является доказательством того, что борьба с олигархами обречена на провал. (…) И в Кремле не могут не отдавать себе в этом отчет. Пространные заявления президента Путина о букве закона и талантах руководителя «Медиа-Моста», правда, не без намека на их криминальный оттенок, впрочем, не дают представления о дальнейших планах Кремля в отношении представителей крупного бизнеса. Тем не менее с задержанием Гусинского война олигархам фактически объявлена».

Эта статья появилась в газете 15 июня, когда Гусинский все еще пребывал под арестом. А пассаж про «пространные заявления президента Путина» относился к эпизоду, произошедшему накануне. Глава государства находился с рабочим визитом в Испании, где его и застала сенсационная новость. На пресс-конференции, посвященной, естественно, совершенно другим темам, Путин был вынужден отвечать на вопросы журналистов о Гусинском. Назвав сам факт задержания олигарха «сомнительным подарком», Владимир Путин обозначил свою недостаточную информированность заявлением, что он пока «не смог дозвониться до Генерального прокурора». Впоследствии представители политической оппозиции вообще, а члены Уникального журналистского коллектива в частности, постоянно пытались использовать эти слова в качестве иллюстрации порочности механизма государственной власти в России. На самом деле это было демонстрацией полного доверия главы государства правоохранительным органам и подчеркиванием того, что конкретные подробности ареста президенту неизвестны. А все остальное Путин знал очень хорошо и в деталях описал суть претензий к господину Гусинскому. «Гусинский – человек очень талантливый. Он привлек в свой бизнес один миллиард триста миллионов долларов и почти ничего не вернул», – констатировал Путин, в очередной раз напомнивший, что большая часть кредитов «Медиа-Моста» были выданы холдингу российским государством.