Дерек Джармен - Хрома Страница 17

Мои шестидесятые были зелеными. Я открыл для себя банки с зеленым аэрозолем, таким же ярким, как трава, этот аэрозоль был новинкой. Я разбрызгивал его на огромных полотнах, и делил пространство вертикалями, нарисованными бронзовым цветом, который я смешивал сам... «Пейзаж с бронзовыми столбами». Художники всегда экспериментируют, иногда это приводит к ужасным последствиям. Битум, который использовал Джошуа Рейнолдс для своих портретов, делал их призрачно серыми. Некоторые краски поблекли, как умерла ярь-медянка на венецианских картинах, и фиолетовый на них превратился в белый. Почерневший красный. Теперь уже кажется, что так и было задумано. А другие цвета, такие как голубой ляпис, которым венецианцы рисовали перспективу, кричат на вас с горизонта, и небеса, когда-то пребывавшие в гармонии, почти выпадают из рамы. Именно это заставило Караваджо сказать - «Голубой - это яд».

Самый стойкий зеленый пигмент - это тереверда, зеленая земля. Самый ненадежный - ярь- медянка, окрасившая всю венецианскую живопись в коричневый цвет. Цвета со временем сбегают, оставляя нас в вечной осени.

Хромовая зелень и зеленый перманент - недавние изобретения. Опасная изумрудная зелень больше не производится. Грунт на многих картинах эпохи Возрождения - зеленый, а он поглощает розовый, поэтому лицо Мадонны Мазаччо призрачного зеленоватого оттенка. Она держит маленького крепыша-мессию на колене, а он тем временем пытается схватить гроздь пурпурного винограда. Она сидит на епископском мраморном троне, из-за которого выглядывает нарисованный в перспективе ангел. Это самая материнская мадонна из всех. Что значит - материнская? Возможно, практичная? Вы допускаете, что она вполне может разозлиться на свое дитя и дать ему подзатыльник. Она не похожа на одну из парижских моделей Рафаэля или Боттичелли, скорее уж на простую девчонку с зеленым лицом, снимающуюся с голой грудью для бульварных газет, которая вынуждена трудиться еще и на другой работе. Несмотря на плохое обращение, ее сын может вырасти вполне здоровым. И пусть ее муж Иосиф совсем не его отец, и его нет на этой картине. Это неполная семья, которая противоречит недостижимому идеалу? Которому так безуспешно подражали Баттенберги, понадобилась королева, чтобы разрушить семейную жизнь.

Я так никогда и не увидел медного дельфийского возничего - статуи, которую я считал самой прекрасной в мире. Когда мне было 18, я путешествовал с друзьями автостопом, и мы остановились в паре миль от горной дороги. В темноте мы услышали журчание воды под мостом и решили разбить лагерь. Мы были на ногах с раннего утра, уставшие и грязные, и у нас не было денег на гостиницу или хотя бы на молодежное общежитие. Мы свалились в нескольких ярдах от дороги и мгновенно заснули.

Когда рассвело, мы увидели, что находимся в расселине в горах. Там росли смоковницы, омываемые кристально-чистым родником, бьющим из камня. Мы сняли с себя грязную одежду и выстирали ее, а затем развесили сушиться на ветках. А около семи к нам явился довольно злобный посетитель, который что-то сказал на непонятном языке, а затем ушел с очень недовольным видом.

Через полчаса тишину нарушили два полицейских фургона, из которых с криками выскочило около дюжины полицейских. Мы были очень смущены, потому что не понимали ни слова из того, что они говорили. Они в ярости пинали наши рюкзаки, затем побросали нашу одежду в пыль и начали ее топтать. Мы чувствовали себя совсем беззащитными, в одних плавках.

Дэвид, который залезал на скалу, чтобы получше рассмотреть двух орлов, паривших над нами в восходящих потоках воздуха, вдруг свалился со своего насеста, но ржавая колючая проволока внизу остановила его падение и спасла от серьезных увечий, а, возможно, и смерти. Он лежал без сознания весь в крови, опутанный проволокой. Атмосфера изменилась, нас погрузили в один из фургонов и под рев полицейских сирен доставили в госпиталь в Амфиссе. Напоследок нам сказали никогда не возвращаться в Дельфы.

Мы пробыли в Амфиссе несколько дней, пока Дэвид не вылечился, его раны алели от йода. Мы узнали, что совершили святотатство. Мы купались в источнике Аполлона, там, где пифия говорила с оракулом. Я всегда считал, что именно после этого моего истинного крещения, я обрел дар пророчества. Древние верили, что это источник поэзии, и приходили к нему за вдохновением.

И пока мы не покинули зеленый, давайте отдадим дань уважения нимфе Хлорис, которая обеими руками держится за усыпанное цветами платье Флоры. Хлорофилл - зелень весенних растений, мятный вкус зеленой зубной пасты, которая было изобретена во времена моего детства; зеленый Эйрвик, зеленая жидкость Фейери; хотя в недавней рекламе производители белого чистящего компонента заставили его убивать желто-зеленых микробов, словно выскочивших из фантастических книжек.

Во все игры играют на зеленом. Игры изображают наши души на зеленой сцене земли. Игра в крикет на деревенской зелени. Зеленые в политике. Зеленые за мир. Я сдаю карты на столе, покрытом зеленым сукном. И под тенями, которые отбрасывает зеленая лампа, я беру в руки бильярдный кий.

Вот так-то и мыПлясали до тьмы.Кидались в листвуС зеленым ау

(Уильям Блейк, Зеленое Ау[46])

Где-то вдалеке газонокосилка наполняет воздух запахом зелени.

Зеленый - это цвет сказаний.он всегда возвращается. Трава всегда зеленее по ту сторону ограды.

Алхимический цвет

Посмотрите на все многообразие мира и преклонитесь перед ним![47]

Я столкнулся с алхимией, когда читал работы Юнга по алхимии в 1970-х. Я не знаю, что меня зацепило. Возможно, пленительные иллюстрации металлов, королей и королев, драконов и змей, я покупал и читал оригинальные тексты, Иероглифическую монаду и Разговоры ангелов Ди (я использовал это название для фильма с сонетами Шекспира); О причине, принципе и едином Джордано Бруно; и Оккультную философию Корнелия Агриппы, копию которой я нашел на барахолке за 5 фунтов, первое английское издание 1651-го года, в котором не хватало всего нескольких страниц. Я восстановил отсутствующие страницы и привел книгу в нормальное состояние. Ее хочет получить Британская библиотека - мой экземпляр в лучшем состоянии, чем тот, что находится у них.

Работа Юнга вдохновила меня на стихи, которые я написал для Джона Ди в Юбилее, в особенности для финальной речи. Цветочная подпись:

Я подписался розмарином, истинным противоядием от ваших врагов.

Просперо привез на остров книги. Поймандр и Орфические гимны, Плотин о душе - Книга жизни (Фичино). Заключения (Пико делла Мирандола), Парацельс, Роджер Бэкон. Тайна Тайн, бестселлер Средневековья. Оккультная философия Агриппы и Иероглифическая Монада Ди. Тени идей (1592) Джордано Бруно, которого сожгли на костре в 1600 на Площади Цветов в Риме. Последний из великих, павший жертвой Инквизиции.