Виталий Калгин - Виктор Цой Страница 17

Павел Крусанов: «Разумеется, регулярно появлялся в нашей квартире и Цой. Благо от Днепропетровской улицы было рукой подать до полюбившегося ему женского общежития ПЖДП (прижелезнодо-рожного почтамта) Московского вокзала, располагавшегося (речь об общежитии) в Перцовом доме на Лиговке. Да, этого не отнять: он нравился женщинам — он был обаятелен, хорошо сложен, молчаливость добавляла его решенному в черных тонах образу известную толику романтической загадочности, ну а когда он брал в руки гитару и начинал петь, его и вовсе окутывало облако какого-то запредельного очарования, так что девицы теряли над собой контроль, и глаза их наливались томным матовым блеском. Не устояла даже милейшая и добрейшая майковская Наташка — дело едва не дошло до адюльтера, отчего Майк некоторое время на Цоя ревниво дулся. Собственно, здесь же, на Днепропетровской, Цой увел у Панкера Марьяну. Вернее, она сама увелась: отдадим должное слабому полу — практически невозможно соблазнить деву без ее встречного желания быть соблазненной»[99].

Наталья Крусанова: «С Марьяной я познакомилась на дне рождения Ильи Куликова — басиста “Зоопарка”. Ее пригласил Иша Петровский, так как Марьяна тогда жила с ним в одном районе. Иша с ней подружился на подготовительных курсах в “Муху” (Ленинградское высшее художественнопромышленное училище им. В. И. Мухиной. — В. К.). Марьяна и Витя увидели друг друга в конкретный день — 5 марта 1982 года на совместном дне рождения Саши Бицкого (одноклассника Иши) и Марьяны…»[100]

Марьяна Цой: «Это было 5 марта… Цой вошел — подбородок вперед, уже тогда, — и говорит: “Меня зовут Витя”. Потом, естественно, все напились, начался полный бардак, все сидели друг у друга на ушах, и тут мне что-то не понравилось. “У-у, какой щенок — Витя его зовут!” И я ему взяла и написала губной помадой чуть ли не на физиономии свой телефон. С этого и началось. Цой начал звонить мне домой, я тоже начала ему звонить»[101].

Виктор Цой стал вторым мужем Марьяны. Первый раз она вышла замуж в 19 лет. Как вспоминала впоследствии сама Марьяна, она сделала эту глупость только потому, что в те времена не жениться было нельзя. Родители никогда бы не допустили свободных отношений типа гражданского брака.

Инна Николаевна Голубева, мама Марьяны: «Первый ее муж был красивый, симпатичный парень, обаятельный прохвост, скажем так… Она влюбилась, и, хоть им нельзя было позволять жениться, — они поженились… Оба не один раз пытались поступить в “Муху”, жили на Моховой, работали дворниками, им дали там маленькую квартиру, они ходили вечерами на подготовительные курсы, там ваяли, общались. Там паслось много народа, но продолжалось всё это очень недолго, и через год они развелись…»[102]

Когда Марьяну спрашивали о Викторе, она вздыхала с раздражением: «Десять лет я рассказываю о том, как мы познакомились с Цоем! Можно тронуться умом. А как люди знакомятся? Ничего рокового. Просто пришли на день рождения приятеля и познакомились. Мне тогда стукнуло 23 года, Виктору — 19»[103]. Марьяна была старше Виктора, из-за чего первое время Цой переживал и комплексовал, тем более что получал он гроши.

Инна Николаевна Голубева: «Как они с Витей познакомились? Марьяша пошла на день рождения приятеля, и там одна из ее подруг ей сказала: “Обрати внимание вон на того парня…” А парень лежал на полу, раскинув руки и ноги, в белой рубахе. Марьяну это сильно задело… Она написала ему помадой свой номер телефона, он ответил, и они стали общаться. Но мне она ничего не сказала поначалу. Я-то боролась за чистоту рода. А тут моя нордическая барышня, и вдруг такое… И вот потом она привела его. А было это так… Вхожу в комнату, на диване кто-то сидит. И вдруг я вижу такие глаза у Марьяны, которые излучают сияние. Она говорит: “Мамочка, я тебя хочу познакомить с одним человеком”. Я мрачно сказала: “Ну познакомь”. Поднимается это, значит, существо такое темное. “Мама, это Витя”. Я говорю: “Очень приятно”. Он со мной очень вежливо поздоровался, головку поклонил, но я уже это образование, темное такое образование, возникшее в комнате, видеть не могла… Я пошла к себе и долго сидела, и вообще не выходила больше, пока он не ушел. Вот появление Вити. И я думаю: “Что же., куда же я потратила всю свою жизнь? Я всё месила из Марьяны человека”. Это же была не просто моя дочка, это была девочка моей мечты, и я из нее делала вообще не принцессу, боже сохрани, мы жили трудно. Не было у нас никаких излишеств. Но тем не менее вложено было всё то, что я могла отдать… И вдруг — Витя. Пальто до пола, с помойки вытащенное. Уши длинные до плеч, челка — глаз почти не видно, вижу, что вот узкоглазое что-то такое…

Когда они познакомились, группы “ КИНО” толком еще не было. Был какой-то таинственный “Гиперболоид”. Я даже всерьез это не принимала. При Вите был Рыба… Рыба такой был пай-мальчик… Витя в кружевных рубашках, сшитых Валентиной Васильевной, выступал. Он до того, как устроиться на работу, был с волосами и с кружевными этими рубашками, был комильфо такое деревенское…»[104]

По словам Алексея Рыбина, когда Марьяна появилась в жизни Цоя, Виктор назвал ее полноправным членом группы «КИНО» — но не в качестве администратора (администратором тогда был Рыбин), а в качестве гримера (действительно, есть фото, где Марьяна накладывает ему грим), костюмера (в начале деятельности группы «КИНО» она приносила из цирка, в котором работала, какие-то невероятные костюмы для сцены) и художника (Марьяна неплохо рисовала и помогала Виктору оформлять обложки для альбомов).

ВРЕМЯ ТВОРЧЕСКИХ РАЗНОГЛАСИЙ

Еще до записи и выхода альбома «Сорок пять» у молодой группы появились собственные поклонники. Во время одного из «квартирников» на Петроградской стороне Виктор и Алексей познакомились с Владиком Шебашовым, который стал первым официальным фаном группы «КИНО».

Алексей Рыбин: «После новогодних московских домашних концертов у нас состоялся маленький домашний концертик в Ленинграде — в какой-то из бесчисленных мансард Петроградской стороны, и публика опять была в восторге, публика взрослая, серьезная, какие-то режиссеры, художники, богема, одним словом. Это было то, что нам нужно, — приятно было иметь дело с образованными людьми, да мы и понимали, что только они могут помочь нам расти — в конечном счете и устройство концертов, и аппарат, и всё остальное могли пробить только личности, так или иначе имеющие вес в официальной культурной жизни страны — подполье уже явно стало несерьезным и несостоятельным способом существования. Я не помню, кто устраивал этот концертик на Петроградской, но там у нас появился первый официальный фан (поклонник), не принадлежащий к кругу наших друзей. Друзьям-то тоже все нравилось, но друзья есть друзья, а тут незнакомый крепкий молодой человек с мутными глазами и красным носом так прямо и заявил нам: “Я ваш первый официальный фан. Запомните это. Когда станете знаменитыми, говорите всем, что ваш первый официальный фан это я — Владик Шебашов”»[105].