Василий Чуйков - От Пекина до Берлина. 1927–1945 Страница 17

Мы развернули радиостанцию в МТФ № 1, чтобы связаться со штабом фронта. Помню позывной: «Акустик». Был полдень, в небе ни облачка. В поселке МТФ № 1, кроме нас, находились подразделения 208‑й дивизии. Минут через пятнадцать адъютант Климов доложил, «Акустик» отвечает. Направляясь к радиостанции, я заметил в небе три девятки самолетов. Они шли с севера прямо на нас. Мне четко было видно, что это наши ИЛы.

И вдруг послышался грохот взрывов. Оглянувшись, я увидел, что эти самолеты бомбят станцию Чилеков и разгружавшиеся там эшелоны.

Подбежав к радиостанции, я приказал радисту по кодовой таблице передать: «На станции Чилеков наша авиация бомбит наши эшелоны!..» Следя за передачей тревожного сигнала «Акустик», я не заметил, как одна девятка, зайдя с севера, ударила по поселку МТФ № 1 бомбами, а затем, встав в круг, начали пикировать и поливать нас свинцом.

На войне случаются такого рода ошибки, но редко. И не всегда найдешь виновного. Штаб фронта не успел переориентировать командование дивизии и железнодорожную службу, оставив для 208‑й дивизии ранее назначенное место выгрузки.

Летчики сделали налет на объект, установленный лишь визуальным наблюдением, не задумавшись над тем, что враг в то время никак не мог воспользоваться железной дорогой, что эшелонов противника там не могло быть. Виновных не было, но стоила эта ошибка нам многих напрасных жертв.

Нашу радиостанцию разбило при бомбежке. Я остался без связи со штабом нашей группы. Нельзя было связаться и с дивизиями. Но я не мог уехать, не разыскав командира дивизии полковника К. М. Воскобойникова. Нашли мы его только к вечеру на разъезде Бирюковский. Он был вне себя. И его можно было понять.

– Товарищ генерал! – говорил он. – Что я объясню своим бойцам после таких напрасных потерь? Как я с ними буду говорить? Мне трудно собрать дивизию!

Я приказал вызвать комиссара дивизии, начальника штаба и начальника политотдела. Тут же мы вместе наметили план действий. На стол легли тактические карты, и начал проясняться оперативный план.

Я приказал ночью собрать все части дивизии, отвести их ночью за реку Аксай и занять участок обороны от поселка Антонов до хутора Жутов-1‑й и немедленно организовать усиленную разведку перед фронтом дивизии и обратить особое внимание на обстановку на ее левом фланге.

Меня смущало, что гитлеровцы не нанесли по ней удара на других станциях выгрузки – не было ли это хитростью? Не обходят ли они нас стороной, восточное железной дороги Сталинград – Сальск – Тихорецкая, прямо на Сталинград?

По данным, которыми я располагал, можно было предположить, что гитлеровцы, не желая ввязываться в бой с нашими частями, расположенными вдоль железной дороги на Котельниково и западнее, решили сделать глубокий обход и выйти к Волге через поселки Пимен-Черни, Плодовитое и Тингута. Как потом стало известно, танковые колонны 48‑го танкового корпуса противника из района Котельниково устремились именно в этом направлении.

Уже ночью мы выехали к себе в импровизированный штаб южной группы.

На наше счастье светила луна, и мы ехали, не включая фар по освещенной луною степи. Около перекрестка дорог, в десяти километрах южнее Генераловского, мы заметили кавалерийский разъезд. Высланная вперед на машине команда стрелков нашей охраны встретила кавалеристов.

– Стой! Кто такие?

Они ответили, и все обошлось без особых приключений.

Это был разъезд 255‑го отдельного кавалерийского полка, который отходил от станицы Верхне-Курмоярской. От начальника разъезда мы узнали, что там с раннего утра противник крупными силами начал переправляться через Дон. Кавалерийский полк, растянутый на широком фронте, не имел сил воспрепятствовать этой переправе.

– Передайте командиру полка, – приказал я начальнику разъезда, – вести разведку на фронте Потемкинская – Верхне-Яблочный, следить за действиями противника и за возможным подходом его частей из района Котельниково. – Связь со мной я предложил держать через штаб 29‑й дивизии, который находился в поселке Генераловский.

Приехав в Генераловский, я узнал, что 29‑я дивизия распоряжением штаба фронта спешно снимается с участка обороны и перебрасывается на восток, в район станции Абганерово. Штаб фронта учел надвигающуюся опасность с юго-запада и принимал соответствующие меры.

Штаб 64‑й армии перебрасывался в район Зеты, что юго-западнее Сталинграда. Войска 64‑й армии, сражавшиеся на Дону, передавались в состав 62‑й армии.

Два дня разъездов измотали моих товарищей. Мы остались в поселке Генераловский до утра.

Утром 5 августа нас разбудил грохот взрывов, доносившихся из степи, – это авиация противника бомбила и штурмовала колонны 29‑й стрелковой дивизии, которые тянулись по направлению Верхне-Кумский на северо-восток. Отход дивизии не прикрывался с воздуха ни истребителями, ни зенитной артиллерией.

В то же утро командиру 255‑го кавалерийского полка было приказано оборонять участок, оставленный 29‑й дивизией, включая Чаусовский и Генераловский. Конечно, одного кавалерийского полка для обороны такого участка было мало, но другими средствами мы не располагали. Положение спасала малая активность противника. Это дало нам основание предположить, что он изберет другое направление для удара. Против нашего кавалерийского заслона выбрасывались, в основном, немногочисленные румынские подразделения.

От разведчиков нам стало известно, что части противника, переправлявшиеся через Дон у Верхне-Курмоярской, направляются на северо-восток, выбрасывая на реку Аксай слабые заслоны. Маневр этих частей был ясен – обеспечить левый фланг главных сил 4‑й танковой армии Гота, наступавших от Котельниково на Сталинград обходом с юго-востока.

Войсковая разведка уточнила также, что немцы, захватив Котельниково, не идут по кратчайшему пути вдоль железной дороги, а направляют свои главные силы через Пимен-Черни, Дарганов, Уманцево и выходят в район Тингута, Плодовитое, Абганерово.

Связавшись со штабом фронта, я доложил о создавшейся на юге обстановке и получил категорическое приказание удерживать позиции по реке Аксай теми силами, которые остались в моем распоряжении.

Другого задания и ориентировки я не получил, хотя от штабных работников фронта, разъезжавших по тылам, от телефонистов и из других источников, которые именовались «солдатский вестник», знал, что в наших тылах идет усиленная перегруппировка войск.

Я ждал наступления немецко-румынских войск, которые не могли не знать о нашей перегруппировке. Их удар на север из района Круглякова и станции Жутово мог сорвать маневр 64‑й армии и других войск.