Иван Поляков - Краснов-Власов.Воспоминания Страница 17

Ген. Трухин: «Я горячо поддерживаю Вашу точку зрения и считаю, что необходимо лишь желание принципиально прийти к соглашению, а при наличии такового, — всегда можно найти соответствующую линию».

Ген. Краснов: «Андрей Андреевич требует единого командования и безоговорочного подчинения ему Казачества. Об этом можно говорить, когда Андрей Андреевич станет Главнокомандующим всеми русскими национальными силами и когда будет единый фронт. Но пока такового нет. Сейчас Р.O.A. только формируется, тогда как казаки уже давно ведут борьбу на боевом фронте и подчинены немецкому командованию. При таком положении, я не имею права отдать приказ о снятии их с боевого участка и передаче Андрею Андреевичу.»

Ген. Власов: «Говоря об едином командовании, я не ставил такого условия, так как отлично сознаю, что оно невыполнимо.»

Ген. Трухин: «Сейчас единое командование будет иметь больше значение моральное, чем практическое, но его ценность состоит в том, что оно положит предел разным кривотолкам и установит нормальные и дружеские взаимоотношения между Р.O.A. и Казачеством».

Я: «Я также не могу отрицать необходимости установления единства командования; для меня это — азбука, не вижу в нем и ничего страшного для Казачества, тем более, что сохранение за казаками особенностей их военной службы, можно оговорить в особом письменном соглашении с Главнокомандующим. А в чем сейчас, Федор Иванович, могло бы выразиться единое командование?»

Ген. Трухин: «В единстве уставов и обучении войск. У нас уставы готовы, имеются наставления для обучения войск разных родов оружия и мы бы этим охотно поделились с Вами. Но главное, сейчас, моральное значение этого акта, что обеспечило бы дружную, совместную работу Р.O.A. и Казачества».

Я: «Я полагаю, Петр Николаевич, что такая форма может быть Вами приемлема. Кроме того, было бы возможно, приступить к немедленному формированию казачьей бригады или дивизии в составе Р.О.А. В этом отношении большую помощь оказал бы Ген. Шкуро, дав для этой цели казаков из запасного полка, нашлось бы достаточно и офицеров».

Ген. Краснов: «Я опасаюсь, что казаки растворятся в Р.O.A., их начнут сотнями придавать к разным войсковым единицам, появятся не казачьи начальники, что у казаков вызовет справедливый ропот.»

Ген. Власов: «Делать этого я не собирался, но разумеется, что по ходу военных действий, иногда будет необходимо придать ту или иную казачью единицу к частям Р.O.A., конечно, не нарушая ее единства».

Ген. Краснов: «А кто же будет при едином командовании назначать высших казачьих командиров?»

Ген. Трухин: «Конечно Главнокомандующий.»

Ген. Краснов: «Это неприемлемо. Казаков Вы не знаете и при таком порядке, на положении начальников дивизий или бригад, могут оказаться лица, совершенно несоответствующие».

Я: «Решение этого вопроса я бы предложил в иной форме, а именно: назначение и утверждение по всей казачьей линии на разные должноости осуществляется Ген. Красновым. Только в отношении начальников дивизий и командиров бригад, таковые назначаются Ген. Красновым, а утверждаются Главнокомандующим.»

Ген. Трухин: «С моей стороны против этого возражений нет и я уверен, что каждое представление, сделанное Верховным вождем казачества, будет всегда утверждено Главнокомандующим. Быть может, в исключительных случаях, когда мы будем располагать определенными данными о несоответствии представленного лица на высшую командную должность, — мы об этом сначала представим неоспоримые доказательства и, при наличии между нами дружеского контакта, решим этот вопрос совместно.»

Ген. Краснов: «Андрей Андреевич настаивает, чтобы казаки принесли ему присягу. Я такого распоряжения отдать не могу, считая, что они уже раз присягали Гитлеру.»

Ген. Власов: «Это безусловно необходимо.»

Я: «Быть может Вы, Андрей Андреевич, удовлетворитесь половинчатым решением? Учитывая, что и Вы будете подчинены Гитлеру, как Верховному Главнокомандующему, и что казаки уже раз ему присягали, распространить Ваше требование лишь на тех казаков, каковые будут входить в новые формирования.»

Ген. Власов: «Это надо обдумать. Текст присяги у нас готов».

Ген. Краснов: «Он мне знаком, но для казаков он не подходит, надо несколько видоизменить.»

Ген. Трухин: «Это легко совместно выработать, не меняя основного смысла нашего текста».

Ген. Власов: «Петр Николаевич, намеревается, поддержание постоянного контакта между Р.O.A. и Казачеством, осуществить установлением при мне Зимовой Станицы во главе с Иван Алексеевичем. Это предложение я приветствую и уверен, что оно послужит залогом нашей дружбе и все вопросы будут разрешаться по взаимному согласию. И, конечно, Иван Алексеевич войдет в состав Комитета Освобождения России.»

Ген. Краснов: «Как таковой, он может сделать это в любой момент и я не могу ему препятствовать. Но, когда мы окончательно придем к соглашению и при Вас будет Зимовал Станица, то он, вступив в «Комитет», явится единственным законным представителем казачества. Пока же такового у Вас нет. Известные Вам донские генералы, казачества собой не представляют.»

Затем Ген. Краснов стал настаивать на необходимости, чтобы Ген. Власов, став Главнокомандующим, дал бы официальное письменное заверение, что, в случае возвращения на Родину, за казаками будут сохранены в неприкосновенности все казачьи территории, недра их, права и весь быт казачьей жизни. Ген. Власов соглашался, но при условии, что таковое не должно быть опубликовано, дабы не вызывать нареканий со стороны других национальных группировок.

Наступившую затем длинную паузу, я нарушил словами: «Мне кажется, Петр Николаевич и Андрей Андреевич, что все основные вопросы затронуты и, в известной степени, по ним достигнуто принципиальное согласие. Теперь дело начальников штабов выработать окончательное письменное соглашение, в форме, приемлемой обеими сторонами. Если это так, то остается только пожать друг другу руку и заложить прочное основание дружной дальнейшей работе.»

При этих словах, Ген. Власов поднялся и сказал: «Пожать руку мало, я очень высоко ценю сотрудничество Петра Николаевича и в знак этого, хочу его расцеловать.»

В этот момент, маленькая фигура Петра Николаевича совершенно утонула в широких объятиях Андрей Андреевича, который поцеловал его три раза. Казалось, более удачного конца и ожидать нельзя было. Мы радостно стали взаимно пожимать друг другу руки и сердечно поздравлять с успешным исходом этого свидания.

Напомнив генералам, что в соседних комнатах присутствующие с нетерпением ожидают результат переговоров, я попросил разрешение открыть дверь и объявить им результат. Получив согласие, я сделал это.