Стинг. Сломанная музыка. Автобиография - Стинг Страница 17

Мне нравится мистер Брэйдфорд и его магазин. Для меня это просто пещера сокровищ Аладдина. В витрине выставлены обложки новых пластинок на 33 оборота и синглы сорокопяток. Над дверью висит механический звоночек, и, войдя в магазин, сразу видишь список Melody Maker из двадцати самых популярных синглов: The Springfields, Дел Шеннон, Everly Brothers, Билли Фьюри. На стене висят акустические гитары, банджо и мандолины. За стойкой – несколько труб и тенор-саксофон. На мой взгляд, самым завидным экспонатом в магазине является гитара фирмы Burns, такая же, как у Хэнка Марвина из The Shadows. Не представляю, кто в Уолсенде в состоянии позволить себе купить такое чудо, но люди из самых разных мест приезжают полюбоваться на этот музыкальный инструмент. Я еще не очень в курсе того, как устроена система звукоусиления, поэтому думаю, что гитару включают в розетку в стене и волшебным образом начинают литься чудесные звуки. Я представляю себе, что стою на платформе над морем сухого льда на передаче Thank Your Lucky Stars[13] и девчонки визжат от восторга.

В выдвижном ящике за стойкой с кассой мистер Брэйдфорд хранит гитарные струны. За две монеты достоинством пять шиллингов я покупаю струны Black Diamonds, а еще за выклянченные у мамы пять шиллингов самоучитель игры «Первые шаги игры на гитаре» (First Steps in Guitar Playing) Джеффри Сислея. Информация в этой книге поможет мне настраивать старую гитару, а также расскажет о том, как играть некоторые аккорды и читать музыку с нотного листа.

Я с головой погружаюсь в изучение игры на инструменте и провожу за этим занятием все свободное время. Глядя в голосник или резонаторное отверстие, играю одни и те же аккорды.

Мне в голову часто приходила мысль о том, что игра на музыкальном инструменте – это признак того, что у тебя обсессивно-компульсивное расстройство или что ты плохо адаптирован в социальном смысле. Но я так и не могу с уверенностью сказать, делает ли игра на инструменте человека социально неадаптированным или он уже изначально является социопатом и играет на инструменте для того, чтобы как-то себя утешить. Ясное дело, после появления гитары я начинаю еще меньше общаться с семьей, мне нравится мой герметично закрытый мир.

Пройдя конкурс в среднюю классическую школу, я полностью теряю интерес к тому учебному заведению, в котором пока нахожусь. Я практически перестаю учиться, что ужасно расстраивает мистера Лоу, ведь я один из четырех мальчиков в классе, переходящих в новую школу. «Это просто наглость», – говорит учитель о моем поведении перед всем классом.

Это далеко не последний раз в жизни, когда меня назовут наглецом. Но это не так, мне просто лень. В любом случае в этой школе ужасно скучно, и скоро я перейду в другую.

После всех перипетий любовного романа моей матери у меня сложилось ощущение, что секс теперь повсюду, буквально лезет из земли, словно дикие крокусы весной. Заголовки газет пестрят словами: «Скандал», «Килер» и «Профьюмо»[14] Кажется, что правительство Гарольда Макмиллана может уйти в отставку. Киноафиши в одночасье превратились в рекламу половой распущенности с текстом наподобие «распутства и оргии» и «похабные похождения». В газетном киоске на Хай-стрит на обложках журналов и книг появились фотографии соблазнительно улыбающихся полураздетых женщин. У меня дома есть альбом Джулии Лондон, на обложке которого она изображена в платье с очень глубоким вырезом. Если прикрыть ладонью часть фотографии, то кажется, что она совсем голая. Все это вызывает в моих чреслах такое брожение, что мне приходится выбежать на улицу и забраться на фонарный столб в переулке за домом. Я могу провести на столбе несколько часов, но лучше мне от этого не становится. Мои ночные эксперименты не прекращаются (ведь я уже знаю, что на простынях не кровь), а мама стесняется или чувствует свою вину, но ни словом не упоминает о постельном белье со следами моей бурной активности. Я же считаю, что в этом смысле являюсь уникальным, и не обсуждаю эту тему с друзьями, включая Томми, которые, как мне кажется, не смогут меня понять. Я никому ни в чем не собираюсь сознаваться, поэтому и дальше прозябаю в своем грехе. У меня появляется весьма завышенная самооценка, и я начинаю считать себя одним из падших ангелов.

В школе кроме Томми (он нечасто балует учебное заведение своим присутствием) из ребят своего класса я подружился с рядом начинающих малолетних преступников. Сделал я это главным образом для того, чтобы заручиться защитой и поддержкой этих парней, а также по причине своего искреннего преклонения перед миром андерграунда, в котором ругаются, курят и воруют по мелочи. Я не принимаю участия ни в одном из перечисленных времяпрепровождений, которым мои ближайшие друзья уделяют много времени. Я часто составляю им компанию в качестве нейтрального наблюдателя или иностранного корреспондента, когда они идут на дело в «Вулворт», расположенный на углу Стейшен-роуд и Хай-стрит, – Мекку ловких пальцев и глубоких карманов. За кинотеатром Ritz мои приятели практикуют искусство кручения самокруток сначала руками, а потом при помощи машинок Rizla. Они много ругаются и метко плюются. Единственным занятием, в каком я мог быть замечен, были драки. Правда, дрался я без особого желания. Со времен начала учебы в школе я всегда был на голову выше ребят моего возраста. Хотя это нисколько не волновало драчунов в моем классе, для хулиганов из старших классов, и в особенности тех, кто был ниже меня ростом, я представлял большую проблему. После школы мне без особого желания приходилось драться за Ritz с этими идиотами. Я с семи лет поднимал тяжелые железные ящики в фургон для доставки молока, поэтому наши силы были явно не равны, и побеждать этих идиотов лишь немного менее болезненно, чем проигрывать драку.

Ritz также связан и с более приятными воспоминаниями. В этом кинотеатре я увидел Фесса Паркера в роли Дэйва Крокетта и Дорис Дэй в фильме «Пожалуйста, не ешь маргаритки!». Мы с братом часто ходили сюда, когда мама хотела, чтобы мы не сидели дома. В те годы не все фильмы называли «картинами». Были времена, когда в нашем городе было шесть кинотеатров, но к концу 1950-х гг. осталось всего два: Gaumont и Ritz. Именно в Ritz мы с Филипом смотрели «Пушки острова Наварон» с Грегори Пеком и Дэвидом Нивеном. Мы даже видели запрещенную для детей драму «Воротилы», потому что попросили взрослого в очереди сказать, что он нас ведет на сеанс. По утрам в субботу в Ritz