Геннадий Прашкевич - Станислав Лем Страница 17

Росли не стесняемые никакими границами континентальные сети высокого напряжения, сооружались атомные электростанции, безлюдные заводы-автоматы и мощные фотохимические преобразователи, в которых энергия Солнца превращала углекислоту и воду в сахар. Этот процесс, в течение миллионов веков совершавшийся в растениях, теперь был подвластен человеку.

Науке уже не нужно было заниматься созданием многочисленных средств уничтожения (ох как трудно всё-таки удержаться от комментариев. — Г. П., В. Б). Служа идеям коммунизма, наука сделалась мощным орудием преобразования мира. Казалось, обводнение Сахары и направление вод Средиземного моря в электрические турбины — это подвиги, которые на долгое время останутся непревзойдёнными, но уже через год началась работа над проектом столь неслыханной смелости, что перед ним отступил в тень даже Гибралтарско-Африканский гидроэнергетический комплекс. Международное бюро регулирования климата от скромных опытов по местному изменению погоды, от простого управления дождевыми тучами и передвижки воздушных масс перешло к фронтовой атаке на главного врага человечества — холод. Вечные льды, покрывавшие Антарктику и миллионы лет сковывавшие Гренландию и острова Ледовитого океана, — эти льды, источник холодных подводных течений, омывающих северные берега Азии и Америки, теперь должны были исчезнуть навсегда. Для этого следовало обогреть огромные пространства океана и суши, растопить тысячи кубических километров льда (нет, нет, никаких комментариев! — Г. П., В. Б.). Необходимая теплота измерялась триллионами калорий. Такой гигантской энергии даже уран дать не мог, все его запасы оказались бы слишком ничтожными. К счастью, одна из наиболее, как всегда считалось, оторванных от жизни наук — астрономия — открыла источник энергии, поддерживающей вечный огонь звёзд, — превращение водорода в гелий. В горных породах и в атмосфере Земли водорода мало, но неисчерпаемым его источником являются воды океанов. Мысль учёных была простой: создать близ полюсов особые огромные «костры» с температурой Солнца, чтобы осветить и обогреть ледяные пустыни. Однако когда люди научились превращать водород в гелий, то оказалось, что никакой из известных на Земле материалов не в силах выдержать температуру в миллионы градусов, получающуюся при этой реакции. Самая прочная шамотная плитка, прессованный асбест, кварц, слюда, благороднейшая вольфрамовая сталь — всё превращалось в пар, соприкасаясь с ослепительным атомным огнём. Теперь у человечества было топливо, с помощью которого можно было растапливать льды и осушать моря, изменять климат, согревать океаны и создавать вокруг полюсов тропические джунгли, но не было материала, из которого можно было бы построить для него печь. Но так как ничто не может остановить людей, стремящихся к достижению поставленной цели, то трудность эта тоже была побеждена»{34}.

16

Что, собственно, описывается в романе?

В эпицентре известной тунгусской катастрофы учёные находят капсулу с намагниченной проволокой. Запись удаётся расшифровать. Выясняется, что в районе северной реки Подкаменная Тунгуска в 1908 году упал вовсе не метеорит, а потерпел катастрофу самый настоящий космический корабль-разведчик с планеты Венера, жители которой планировали захватить благодатную Землю. В апреле 1916 года, узнаём мы из романа, один молодой бельгийский учёный опубликовал статью, в которой сравнил средние годовые температуры на Венере за 14 лет. Колебания в среднем не превышали 40 градусов, и только в последний год температура там внезапно поднялась до 290 по Цельсию. Такое резкое повышение держалось около месяца. Но на Земле шла великая война (речь, конечно, о Первой мировой. — Г. П., В. Б.), и никого не интересовали астрономические фантазии. Только коммунистическое общество, наконец, построенное на Земле, отнеслось к указанным открытиям серьёзно. Земляне срочно построили мощный атомный корабль «Космократор» и отправились на Венеру. Они хотели предупредить новое возможное нападение жителей белой планеты. Но ко времени их прибытия там не осталось никаких разумных существ — только пустые мёртвые города со странными полуразрушенными установками, частично ещё работающими в автоматическом режиме. Жестокий план захвата Земли у агрессивных жителей Венеры не осуществился по той простой причине, что на их собственной планете внезапно разразилась жестокая война, которая в итоге привела к всеобщей ядерной катастрофе.

После реальных атомных бомбардировок Японии такое толкование событий выглядело для читателей вполне убедительным.

«Мы знаем, — говорил один из астронавтов, — что материя слепа и что над ней нет никакого Провидения, которое указывало бы ей путь. Порядок в бесконечные просторы космоса вносит сам человек, ибо он творит ценности. Существа, посвятившие свою жизнь уничтожению, являются причиной собственной гибели, будь они даже самыми могущественными. Какое мы можем составить мнение? Воображение отказывает, разум отступает перед размерами страданий и количеством смертей, которые заключены в словах “уничтожение планеты”. Должны ли мы осудить её обитателей? Да, конечно. Но разве на Земле не велись чудовищные войны между обществами, состоявшими из гончаров, крестьян, служащих, плотников, рыбаков, маляров? Разве миллионы и миллионы людей, погибшие в этих войнах, были хуже нас? Или они больше, чем мы, заслуживали смерти? Вот профессор Арсеньев считает, что жителей Венеры посылали на войну думающие машины. А разве у нас людей на смерть посылала не машина — обезумевшая, хаотически действующая машина капитализма? Разве мы можем знать, сколько Бетховенов, Моцартов, Ньютонов погибло под её слепыми ударами, не успев совершить свои бессмертные деяния?..»

17

Несмотря на столь явно выраженные коммунистические приоритеты, критика приняла роман молодого писателя довольно холодно.

«Пани Возьницкая с паном Гженевским, — вспоминал Лем, — прикончили “Астронавтов” в 1951 году в “Новой культуре”. Эти “Астронавты”, писали они, идейно фальшивые, политически вредные и вообще никому не нужные. Каждый колотил меня своей палкой»{35}. И далее: «Позже я уже не вступал в споры с критиками, так как стал считать это нонсенсом. Но в тот раз меня сокрушали идеологически, хотя мне была оказана честь: в спор вмешался сам Антоний Слонимский[24], который деликатно высмеял идею расширения марксизма (её, кстати, провозглашали мои рецензенты) на весь космос. Слонимский прямо этого не написал, но вполне можно было понять, что если утверждение, будто классовая борьба везде проходит одинаково, принимать всерьёз, то на планете Венера, как и на всех других планетах, должна была со временем возникнуть КПВ, то есть Коммунистическая партия Венеры. А уж она бы активно противостояла бы любой попытке совершить нашествие на Землю. Это значит, что ситуация, описанная Лемом, вообще не могла бы произойти»{36}.