Антонио Сальери. Интриган? Завистник? Убийца? - Сергей Юрьевич Нечаев Страница 17

Согласно протоколу, европейские дворы должны были погрузиться в траур, а это значило, что все намеченные премьеры отменялись. Для придворных композиторов это было равносильно катастрофе, и все зависело от того, сколько времени мог продлиться этот траур?

К счастью, было решено, что театры вновь распахнут свои двери через шесть недель.

Место Марии-Терезии занял ее старший сын 39-летний Иосиф.

Чтобы было понятно — после смерти Франца I, повинуясь Марии-Терезии, курфюрсты выбрали новым главой Священной Римской империи ее сына Иосифа, и он стал соправителем матери на всех принадлежавших Габсбургам землях. При этом Иосиф не мог влиять на положение дел при жизни матери, после же ее смерти в 1780 году он превратился в единоличного правителя.

Наследник Марии-Терезии в известной степени был либералом, новатором, к тому же от природы человеком талантливым. Но не такой император, как он, нужен был тогда для возрождавшейся Германии. Неоконченное воспитание не искоренило в нем ни деспотических привычек, ни религиозной нетерпимости. В результате продолжительное правление Иосифа II как императора ознаменовалось в основном административными распоряжениями.

А еще он был любителем музыки и сам довольно хорошо играл на различных инструментах, однако после восшествиях на престол он ввел режим строжайшей экономии.

Как пишет Марсель Брион, «это была вынужденная мера, ибо императорская казна находилась в катастрофическом состоянии, что легко можно объяснить в связи с политикой, проводившейся его матерью. Щедрая по натуре, даже расточительная, она была неспособна отказать ни одному просителю».

Иосиф II начал с того, что отменил все пенсии и дотации.

Больше всего пострадал от этого 84-летний либреттист Пьетро Метастазио, приехавший в Вену в 1729 году и работавший с тех пор со многими известными композиторами. Ему Мария-Терезия выдавала огромные ссуды, а теперь он, как утверждает Марсель Брион, «так трагически воспринял замаячившую перед ним угрозу нищеты, что с горя умер».

Его не стало 12 апреля 1782 года. Но до этого политика Иосифа II привела к самым пагубным последствиям в области искусств. Без пышности и изящества опера существовать не могла. Не могла она существовать и без государственных дотаций.

Сальери быстро понял это и начал работать за границей, а вот Моцарт, известность которого пока оставалась весьма скромной, продолжил некоторое время пытаться добиться престижного места в Вене.

Своему отцу он писал:

Уверяю вас, что этот город превосходен, он лучший в мире для моего ремесла. Это вам каждый скажет. Мне здесь хорошо. И я пользуюсь этим изо всех сил.

Как мы уже говорили, Иосиф II, увлеченный идеей развития немецкой национальной оперы (зингшпиля), закрыл Итальянскую оперу в Вене. В этом смысле он целиком и полностью одобрял инициативу управляющего Немецким театром Готтлиба Штефани[30] обойтись без итальянцев и французов.

Казалось бы, Моцарту и карты в руки…

В 1782 году он создал оперу «Похищение из Сераля» (Die Entführung aus dem Serail) по либретто Готтлиба Штефани, и в ней пели по-немецки.

Премьера состоялась в Вене 16 июля 1782 года.

Стихи Штефани не были образцом самого высокого поэтического стиля, но идеально совпали с музыкальными мыслями самого Моцарта. Однако Иосифу II опера не понравилась. Да, ее либретто было на немецком языке, но вот музыка показалась императору странной.

Биограф Моцарта А. И. Кронберг пишет:

«Иосиф II получил основательное музыкальное образование, был превосходным певцом итальянской школы, играл на виолончели, альте, фортепиано, очень хорошо читал ноты, даже партитуры. Вследствие этого воспитания он был исключительно предан итальянской музыке. <…> Но как император он считал необходимым покровительствовать всему народному, немецкому, и потому старался подавить в себе или, по крайней мере, не обнаруживать пристрастие к чужеземному. Так основал он немецкий образцовый театр, учредил над ним, так же, как и над оперой, императорскую дирекцию. Правительственные виды его согласны были в этом случае и с врожденною скупостью, потому что немецкая опера стоила несравненно меньше итальянской. Таким образом, составилась в Вене публика, которой суд приобретал все более и более значения; артисты не зависели уже от капризов и прихотей вельмож и находили опору в большой массе людей среднего круга. Что касается до самого Иосифа, то он ежедневно составлял у себя во дворце послеобеденные концерты, в которых главные роли принадлежали Сальери и Штраку».

Штрак был камердинером Иосифа, играл на виолончели и заведывал всей музыкальной библиотекой императора. На послеобеденных концертах при дворе Сальери всегда уходил на второй план, уступая Штраку главное место. Моцарт же старался сойтись со Штраком, зная, какое влияние он может оказать на государя, но у него ничего не получалось.

Так вот, музыка оперы «Похищение из Сераля» Иосифу II не очень понравилась, и композитор вместо похвалы удостоился замечания, сразу ставшего крылатой фразой:

— Это слишком хорошо для наших ушей… И ужасно много нот, любезный Моцарт.

— Тут как раз столько нот, сколько нужно, Ваше Величество, — попытался возразить Моцарт.

После премьеры венцы находились в замешательстве: «Похищение из Сераля», как отмечает Марсель Брион, «не было ни итальянской оперой, ни немецким зингшпилем; никто не знал, к какой категории его следовало отнести, по каким критериям оценивать».

К сожалению, для Моцарта, рьяного поборника и пропагандиста «немецкого национального театра», это был провал. Вскоре ему пришлось снова обратиться к помощи итальянских либреттистов.

В 1785 году он сетовал:

Будь в театре еще хоть один немец, театр стал бы совсем иным! Это прекрасное начинание расцветет пышным цветом лишь после того, как мы, немцы, всерьез начнем по-немецки думать, по-немецки действовать и по-немецки петь!