Дмитрий Табачник - Петр Столыпин. Крестный путь реформатора Страница 17

Обращает на себя внимание четкая позиция губернатора, делающая процесс продажи земли исключительно добровольным, возможным лишь при условии соглашения сторон. Это было принципиальное убеждение Столыпина, хотя он и понимал, что таким образом значительно замедляется процесс создания крепких крестьянских хозяйств.

Однако гродненский губернатор прекрасно отдавал себе отчет в том, что его мероприятия ни в коей мере не будут пользоваться популярностью у большинства крестьян, но это его не останавливало — для него важна была не дешевая популярность, а благо государства и народа. И он был категорически против того, чтобы откладывать аграрную реформу до тех пор, пока крестьяне не осознают ее необходимость. Петр Аркадьевич говорил: «Ставить в зависимость от доброй воли крестьян момент ожидаемой реформы, рассчитывать, что при подъеме умственного развития населения, которое настанет неизвестно когда, жгучие вопросы разрешатся сами собой — это значит отложить на неопределенное время проведение тех мероприятий, без которых немыслима ни культура, ни подъем доходности земли, ни спокойное владение земельной собственностью».

Спокойное проведение реформ в губернии (пусть и в достаточно ограниченном масштабе) стало возможно и во многом благодаря тому, что губернатор жестко подавлял любые попытки революционных беспорядков и отстаивал необходимость самых строгих мер по отношению к революционерам. Так, он с возмущением писал генерал-губернатору о нерешительных действиях начальника губернского жандармского управления полковника Александра Бекнева и, наоборот, высоко оценивал решительные действия белостокского полицмейстера Петра Метленко во время пресечения революционных выступлений в Белостоке: «Считаю долгом своим, помимо официального представления, донести Вам частным образом о белостокских событиях, так как некоторые побочные обстоятельства не могут найти места в официальной переписке.

Дело в том, что после выяснения на месте вице-губернатором всей картины происшедших беспорядков на место в Белосток выехал начальник губернского жандармского управления и прокурор окружного суда для производства дознания о виновности задержанных лиц в государственном преступлении. Так как в Белостоке всё было уже спокойно и делу был дан законный ход, я выехал на два дня в деревню для того, чтобы закончить перед выездом из Гродно свои дела по имению.

Вернувшись в пятницу днем, я к изумлению своему узнал, что полковник Бекнев, привлекши, по соглашению с прокурором, 4 лиц по обвинению в государственном преступлении, всех остальных предложил полицмейстеру выпустить и привлечь по 38 ст. Улож[ения] о наказаниях.

Я немедленно вызвал к себе полковника Бекнева и из разговора с ним и прокурором убедился, что прокурор давал свое заключение исключительно с юридической точки зрения, совершенно оставив в стороне вопрос об административной репрессии. Полковник же Бекнев, видимо, совершенно упустил из виду существование в Белостоке положения усиленной охраны. Объясняет он свое распоряжение тем, что оно не служило препятствием полицмейстеру оставить своей властью под стражею задержанных лиц, тем более, что в своем предложении полицмейстеру об аресте он добавил, "если к тому не встретится препятствий", но переложить в данном случае ответственность на полицмейстера я не считаю возможным, так как он не имел права не исполнить предложения начальника жандармского управления, действовавшего по соглашению с прокурором.

Во всяком случае, как только я узнал об освобождении арестованных, я немедленно распорядился снова их арестовать и в субботу приказал лично явившемуся ко мне белостокскому полицмейстеру немедленно вернуться в Белосток и приложить все свое старание к успешному выполнению этого моего приказания, после чего ждать окончательного распоряжения относительно арестованных, долженствующего воспоследовать со стороны Вашего Сиятельства.

Я считал невозможным медлить и потому распорядился, не сносясь предварительно с Вашим Сиятельством, полагая, что предварительный арест не предрешит постановления Вашего по этому делу…

Причина, побудившая полковника Бекнева к снисходительности по отношению к производившим беспорядки, заключается, по моему мнению, в его предположениях о том, что это соответствует "веяниям Департамента полиции".

С своей стороны я нахожу, что меры строгости, принятые Вашим Сиятельством, безусловно необходимы и будут иметь прекрасное воздействие на население. Так как полицмейстером были переписаны и некоторые рабочие, бросавшие камни в полицию, то я приказал ему арестовать и их для представления Вашему Сиятельству о наложении на них наказания за нарушение обязательного постановления. Буду только ходатайствовать в представлении своем об установлении некоторой градации в сроке наказаний, соответственно степени виновности задержанных.

Кроме сего, усердно прошу, не найдете ли Вы возможным объявить в "Виленском вестнике" благодарность полицмейстеру Метленко за распорядительность и усердие.

Его личная отвага и храбрость, безусловно, достойны похвал, что касается его башибузукских приемов после прекращения беспорядков, то я ему уже объявил, что они, безусловно, недопустимы…»

Следует отметить, что Столыпин всегда, на всех занимаемых им постах, уделял первоочередное внимание вопросам поддержания правопорядка. Для него было абсолютно очевидно: при необеспечении твердого порядка и безопасности населения невозможны не только реформы, но и вообще сколько-нибудь эффективное управление. Например, он неоднократно объявлял личные благодарности полицейским за храбрость и распорядительность и издавал циркуляры по самым различным вопросам борьбы с криминалитетом. Так, губернатор подписал специальный циркуляр исправникам в связи с участившимися церковными кражами (что было ему, как глубоко верующему человеку, особенно больно). Приведем его текст, из которого ясно, насколько Столыпин вникал во все детали борьбы с преступностью: «В последнее время в селах Высочайше вверенной мне губернии стали повторяться очень часто ночные кражи из церквей. Кражи эти являются почти всегда результатом слабого надзора со стороны сельских караулов за неприкосновенностью церквей. Затем из поступающих ко мне ведомостей о происшествиях я усматриваю, что к розыску виновных в святотатствах не принимаются энергичные, своевременные и тактичные (обратим особое внимание именно на эту формулировку. — Авт.) меры и что со стороны начальников уездной полиции нет ни личной инициативы в делах розыска виновных по сим преступлениям, ни достаточного надзора за деятельностью приставов и урядников по делам этой категории.