Михаил Армалинский - Максимализмы (сборник) Страница 17

Теперь же, когда ещё не женатые самец и самка спят друг с другом долгие месяцы или годы и уже успели сексуально поостыть и пообезразличеть друг к другу, но вдруг решают пожениться, то теперь свадьба является лишь формальной церемонией добровольного порабощения законами, скотским подчинением хлысту попа-пастыря, сдачей мёртвой хватке общественных привычек. Нередко свадьба становится продуманным логическим шагом, чтобы завести детей, которые должны быть законными. Часто свадьба основывается на корыстном желании девицы побыть хотя бы один день «царицей бала», поскольку это её единственная такая возможность в жизни. Есть различные причины удобства, ради которых пара решает жениться. Но в любом случае в нынешней свадьбе не осталось ничего от сексуальной радости, от похоти, от предвкушения ебли, которые стали пройденным этапом, а свадьба теперь – это безумная трата денег с расчётом их окупить подарками гостей да ещё оказаться в плюсе. Бизнес, то бишь.

Раньше общество давало сильнейшую приманку ебли для того, чтобы так или иначе поработить своих членов, но лет сто назад общество заметило, что человек настолько раб по своей натуре, что ему даже и приманка не нужна, чтобы его затянуть в рабство: ему нужна лишь выработанная столетиями привычка радости порабощения. Общество решило: пожалуйста, ебись до женитьбы, всё равно ты попадёшь в тот же капкан. Венец природы, человек ведёт себя, как низшее животное, которому в награду за свершение какого-то трюка поначалу дают жратву. А потом, когда дрессировка заканчивается, животное выполняет этот трюк уже без всякой жратвы, реагируя только на команду хозяина.

Причём человек настолько выдрессирован, что женится второй, третий и прочие разы.

Однако можно посмотреть на свадьбу и с другой стороны: свободная ебля до брака и женитьба несмотря на доступность женщины, быть может, доказывает не столько рабство человека, сколько его прозорливость, его открытое осознание того, что институт брака имеет лишь косвенное отношение к ебле, а его задача – производство и воспитание детей, взаимоподдержка супругов, удобство совместного проживания. То есть человек в конце концов раскусил, что его всё время обманывали обещанием обильной ебли в браке, ибо она всегда оставалась за пределами брака: либо до него, либо вне его.

И нынешняя свадьба – это празднование торжества дружбы над похотью.

При ближайшем рассмотрении, при увеличении масштаба любая истина теряет свою убедительность. Например, аксиома, что через две точки можно провести только одну прямую, идет насмарку, когда при приближении к точкам увеличивается их масштаб и они превращаются в чёрные окружности, так что через них можно провести множество прямых. То есть при увеличении масштаба и при ближайшем рассмотрении эвклидова геометрия рушится.

Такой же эффект происходит и при ближайшем рассмотрении моральных истин – они становятся абсурдны и неубедительны. Поэтому законы морали должны быть удалены от пристального взгляда, чтобы к ним не пропадало почтение.

Я клятвы дал, но дал их выше сил.

В Америке есть немало омерзительных сексуальных традиций, истинный смысл которых в полной их антисексуальности. Я имею в виду ставшую популярной традицию renewing vows (обновления клятв).

Интересно, что иногда это мероприятие устраивают по казалось бы убедительной причине: мол, когда женились были бедные, просто расписались без свадьбы, а теперь разбогатели и хотим запустить богатую свадьбу. Но почему тогда такое название «об обновлении клятв» – разве клятвы нуждаются в свадьбе? Сказали бы: хотим устроить свадьбу.

Но в большинстве случаев церемонию обновления клятв устраивают по другим причинам. Вот одна из них: супруги осточертели друг другу, решили разводиться, пошли к американскому попу, а тот застращал их грехом и уговорил, ради детей, ради общества, ради бога не расходиться, а попробовать ещё раз, а для этого устроить обновление клятв (прежние-то сгнили). Но зато этот американский поп за проведение церемонии приличную сумму в карман себе положит и покорных прихожан сохранит.

А супруги, нарушившие одну клятву, уверены, что со второй они уж точно справятся. Однако, по сути-то это процедура – позорная, ибо смысл её в самопризнании, что клятва твоя ничего не значила и доверять тебе нельзя. Если один раз нарушил клятву, то и во второй раз нарушишь (подобно клятвам во вторых, третьих и т. д. браках.)

Другой вариант – устраивание второй свадьбы для развлечения, от желания хоть как-то разнообразить свою сексуально тусклую жизнь. Ведь истинное разнообразие – любовники и любовницы, – уже не под силу или не по разуму, так супруги воображают обрести новизну и свежесть чувств в повторении клятв, которые они соблюдали по лени, по трусости и со страху перед собственными желаниями.

Обновление клятвы столь же издевательски бессмысленно, как обновление девственности. И коль физиологическая девственность восстанавливается хирургически, то психологическую девственность восстановить невозможно, а именно это фальшиво изображает процедура обновления клятв.

С одной стороны, если ты не изменяешься вместе с жизнью, то она покидает тебя, то есть ты умираешь.

С другой стороны, чем больше всё изменяется, тем больше остаётся таким, как прежде. А значит, ты изменяешься, чтобы остаться таким, как прежде. То есть с помощью изменений (включая и старение) ты остаёшься прежним – молодым.

Циником ныне называют того, кто видит на каждой женщине ценник и не принимает всерьёз женские приёмы отстранения и надуманной недоступности.

Романтиком называют того, кто занимается онанизмом, но боится приблизиться к желанной женщине.

Ёбарь – это тот, кому завидуют как циники, так и романтики.

(Из моей будущей книги для юношей «Кем быть?»)

Пока её ебли другие, она держалась за руку своего любовника, чтобы сжать её во время очередного оргазма. Так роженица держится за руку своего мужа, чтобы сжать её во время очередной схватки. Женщинам всегда нужна поддержка любимого мужчины.

Половые органы могут могут быть как символом хорошего, так и символом плохого:

охуенно – хуёво;

опиздивающе – распиздяйство.

С одной стороны, это говорит о могуществе половых органов, что позволяет с их помощью описывать сильные эмоции.

С другой стороны, это говорит о средоточии добра и зла в этих же органах.

Чего только в них ни запихивают, чего только на них ни навешивают. А они, невинные, хотят лишь одного – наслаждения.