Джим Корбетт - Моя Индия Страница 17

Сюда же в начале зимы пришли из высокогорных районов безземельные крестьяне-«неприкасаемые»[38] и построили общие дома, в которых могло разместиться до тридцати семей. В этих домах Харквар и Кунти не нашли пристанища, и им пришлось строить отдельную хижину. Выбрав место на опушке леса, где было много топлива и откуда недалеко до базара, они целыми днями трудились над сооружением хижины из ветвей и листьев. У них оставалось всего несколько рупий, и здесь не было «доброго» бании, к которому можно было бы обратиться за помощью.

Лес, на опушке которого Харквар и Кунти построили свою хижину, был моим излюбленным местом охоты. Еще мальчиком я впервые вступил в него со старым шомпольным ружьем, чтобы охотиться за дичью и пополнять запасы мяса для своей семьи. Затем я исходил этот лес вдоль и поперек, вооруженный современной винтовкой. К тому времени, когда Харквар и Кунти с двумя детьми, трехлетним Пунвой и двухлетней Путали, поселились в своей хижине, я точно знал, что в этом лесу обитают пять тигров, восемь леопардов, семейство медведей-губачей, два гималайских медведя, спустившихся с гор, чтобы полакомиться дикими сливами и медом, несколько гиен, логово которых находилось в густых травяных зарослях в пяти милях отсюда. Гиены каждую ночь приходили в лес, чтобы поживиться остатками добычи тигров и леопардов. Кроме того, в лесу жили две дикие собаки, множество шакалов, лисиц и лесных куниц. Встречались также различные виды виверы цибетовой и другие представители кошачьих. Среди обитателей леса были еще два питона, змеи различных пород, хохлатые и золотистые орлы и сотни других хищных птиц. Я не упомянул еще таких животных, как олени, антилопы, дикие свиньи и обезьяны, ибо они к моему рассказу не имеют отношения.

На другой день после того, как примитивная хижина была построена, Харквар устроился на работу у подрядчика на строительстве канала квалифицированным каменщиком с оплатой восемь анна в день. Кунти за две рупии приобрела разрешение лесного департамента, предоставлявшее ей право срезать у подножия гор траву, которую она затем продавала лавочникам на базаре на корм скоту. За связку свежей травы, весящей до восьмидесяти фунтов, которую приходилось нести десять — четырнадцать миль по дороге, пролегающей по холмам, Кунти получала четыре анна. При этом одну анна она должна была отдать человеку, который имел выданную властями лицензию на продажу травы на базаре. На восемь анна, зарабатываемых Харкваром, и три анна, приносимых Кунти, семья из четырех человек могла жить в относительном довольстве. Пищи было много, она была дешевой, и впервые за всю свою жизнь они могли позволить себе раз в месяц есть мясо.

Два месяца из трех, которые Харквар и Кунти намеревались провести в Каладхунги, прошли весьма спокойно. Работать приходилось долго и без отдыха, но они привыкли к этому с детства. Погода стояла прекрасная, и дети были здоровы. Они не голодали, если не считать тех нескольких дней, когда строилась хижина.

Первое время Харквар и Кунти тревожились о детях, так как они были слишком малы, чтобы сопровождать отца на строительство канала или мать в ее длительных переходах в поисках травы. Затем им на помощь пришла добрая старушка-калека, жившая в общем доме в нескольких сотнях ярдов от них. Она предложила присматривать за детьми в то время, когда родители находились на работе. Таким образом, на протяжении двух месяцев все шло хорошо. Каждый вечер, когда Харквар приходил домой со строительства канала, расположенного в четырех милях, а Кунти появлялась несколько позже, продав траву на базаре, их с нетерпением ожидали Пунва и Путали.

Пятница была базарным днем в Каладхунги, и все жители близлежащих деревень стремились попасть на базар, где сооружались открытые лотки, на которых раскладывались дешевые продукты, фрукты и овощи. По базарным дням Харквар и Кунти возвращались с работы на полчаса раньше обычного. Дело в том, что, если до закрытия лотков на ночь оставались непроданные овощи, их можно было купить дешевле.

Однажды в пятницу Харквар и Кунти, вернувшись в свою хижину со скромными покупками — овощами и фунтом козьего мяса, не нашли Пунвы и Путали. Расспросив старуху, они выяснили, что она не видела детей после полудня. Старуха предполагала, что они могли уйти на базар посмотреть карусель, которая привлекала внимание всех детей их дома. Предположение казалось разумным, и Харквар отправился на базар искать детей, а Кунти вернулась в хижину и занялась приготовлением ужина. Через час Харквар вернулся вместе с несколькими мужчинами, помогавшими ему в поисках, и сообщил, что им не удалось обнаружить никаких следов детей. Никто из опрошенных не видел их.

В это время по Индии ходили слухи, что факиры похищают индусских детей, продавая их затем на северо-западной границе для постыдных целей. Я не берусь утверждать, насколько обоснованными были эти слухи, однако в газетах мне часто приходилось читать о фактах избиения факиров, а также о том, что в ряде случаев полиция спасала факиров от толпы, собиравшейся их линчевать. Можно с уверенностью сказать, что все родители в Индии знали об этом. Когда Харквар и его друзья, помогавшие в поисках, вернулись в хижину, они поделились с Кунти своими опасениями о том, что детей похитили факиры, которые, вероятно, с этой целью пришли на базар.

В дальнем конце деревни находился полицейский участок, где служили три констебля. Туда и направились Харквар и Кунти в сопровождении все увеличивающейся толпы сочувствующих. Старший констебль был добродушным старичком и сам имел детей. Участливо выслушав рассказ опечаленных родителей, он записал их показания в журнал и сказал, что ночью предпринять ничего не удастся, но наутро он пошлет городского глашатая объявить во всех пятнадцати деревнях уезда Каладхунги о пропаже детей. Затем он сказал, что шансы получить детей назад в целости и сохранности значительно возрастут, если глашатай объявит, что за них будет выдана награда в пятьдесят рупий. Пятьдесят рупий! Харквар и Кунти растерялись от такого предложения, ибо эта сумма казалась им невообразимо большой. Однако, когда на следующее утро городской глашатай отправился в путь, он мог сообщить о том, что награда будет выдана, ибо один человек из Каладхунги, услышавший о предложении старшего констебля, сказал, что он заплатит эту сумму.

В тот вечер Харквар и Кунти съели свой ужин поздно ночью. Порцию, предназначенную для детей, они отложили и всю ночь поддерживали небольшой огонь, так как было очень холодно. Через короткие промежутки времени Харквар и Кунти выходили из хижины и звали своих детей, хотя не было почти никакой надежды получить ответ.