Жак Эрс - Марко Поло Страница 17

Чингисхан вплоть до своей смерти в 1227 году защищал различными привилегиями (лишением налогов и выплат) адептов даосизма, который переживал в то время заметный расцвет в нескольких провинциях империи. Он поддерживал и другие культы, в частности, буддизм, храмы которого использовались не по назначению, а монахи были прогнаны. Он действовал под влиянием некоего монаха и философа по имени Чан-Чунь («Вечная весна»), пришедшего из Афганистана и принятого при дворе. Даосисты пользуются привилегиями долгое время: Марко Поло называет их sensin и описывает как «людей большого упорства».

После смерти Чингисхана предпочтения его наместников, Угудея, его вдовы, затем самого Кубилая (который принял троих Поло) — отдаются буддизму, ослабленному в Китае (особенно при правлении династии Сунов в XI–XII веках). В 1246 году при дворе монголов появляется посольство великого тибетского монастыря в сопровождении нескольких лам, и ламаисты все более активно внедряются в окружение хана. В 1254 году столица Великого хана, Каракорум, насчитывает две мечети, одну христианскую несторианскую церковь и двенадцать буддийских храмов. Кубилай настолько доверяет буддистам (замечает Марко Поло), что делает тибетского ламу административным главой буддистских провинций на юге Китая. Этот режим благоприятствовал всякого рода злоупотреблениям и коррупции. Монастыри жаловали налоговые привилегии, практиковали коммерцию и производство, снаряжали корабли с продуктами. Все это могло быть использовано в корыстных целях. Они безжалостно сводили счеты со своими противниками, в частности, разорили и осквернили могилы великих императоров и императриц династии Сун возле Чаокинга.

Даосизм и буддизм — два крупных религиозных течения восточного происхождения, которые, каждое в свое время, стремятся завоевать доверие и обрести защиту императора.

Этот край с его многоликой культурой, на который ислам не распространил свое господство — монгольские государства, ханства и особенно Великое Китайское ханство — вызывали естественный интерес миссионеров-христиан из Рима.

Папские миссии, постоянно нацеленные на завоевание симпатий местных правителей, добиваются евангелизации народов, организуют исследовательские экспедиции и стремятся насадить свою церковную организацию и епархию.

Первые путешественники-миссионеры хотели попасть ко двору Великого хана и его семейства. На лионском Соборе 1245 года папа Иннокентий IV торжественно объявляет, что хочет обратить монголов в христианскую веру. Есть мнение, что Рим был хорошо информирован о перспективах и обстановке на Востоке. Ценными источниками информации были несторианские посольства, отправленные ханом ко двору Иннокентия IV, а затем ко двору короля Франции Людовика IX. Некоторые летописцы также упоминают письменные или устные сообщения «архиепископа России», которого звали Петр, точно не идентифицированного. Петр с уверенностью говорит о том, что Рим собирал различные сведения, согласовывая их с прямыми свидетельствами.

В 1230 году две группы братьев-доминиканцев предприняли два путешествия в «великую Венгрию» — равнины или степи центральной России между Казанью и Пермью — для того, чтобы собрать сведения о татарах-соседях на востоке. Эпопея первой группы заканчивается несчастливо. Второе путешествие, описанное Жаном по прозвищу Венгерский, осуществилось летом 1236 года. Жан, покинутый своими компаньонами, направился в Константинополь. Оттуда он смог добраться через страну Аланов до реки Этил, где он встречает венгров, бежавших от монголов. От этих экспедиций нам остались два прекрасных текста, богатых информацией, письмо самого Жана («De bello Mongolorum») — рассказ субъективный и тревожный и что-то вроде Memorandum о двух путешествиях доминиканцев, рассказ, озаглавленный «De facto Ungarie Magne». Оба они очень быстро распространяются до Рима, который, как мы видим, не склонен был к опрометчивым суждениям и решениям.

Из Лиона Иннокентий IV выслал четырех послов на Восток, чтобы укрепить позиции церкви на территории соседей. Францисканец Доминик Арагонский должен был посетить армян. Доминиканцу Андре де Лонжюмо было поручено отвезти письма мусульманским правителям и епископам христианских церквей в Сирии и в Халдее — якобитам и несторианам. Он привозит ценные сведения о монголах. Другой доминиканец, Аселино ди Кремона, уполномоченный посетить монголов, высаживается на Святой Земле, доходит через Анатолию до Великой Армении и Эрзерума, затем до Тифлиса, и идет до лагеря татарского вождя Байджу… Он возвращается, не сумев пересечь регион Баку и не достигнув двора Великого хана. Летопись говорит об Аселино как о человеке, лишенном дипломатичной гибкости, — о его неудачном путешествии мы знаем из обстоятельного рассказа, написанного его компаньоном Гийомом де Сент-Квентином. Четвертая из этих дипломатических миссий, так тщательно продуманная, доверенная Джованни ди Плано Карпини должна была искать союза с русскими. Именно он достиг цели наиболее далекой, и именно это путешествие открывает путь к великим странствиям через всю Азию, в частности, странствиям семейства Поло.

Плано Карпини (Джиованни дель Пьяно-Карпине), был родом из небольшой деревеньки в Умбрии, название которой он сделал своей фамилией. Его никак не назовешь ординарным человеком. Выходец из знатной рыцарской семьи, он завоевал у францисканцев большой авторитет. Ответственный за провинции в Германии, затем в Испании, Саксонии — он всегда на границах христианского мира, в странах, где миссии действуют перед лицом неверных и язычников. Он много путешествует: из Скандинавии — в Кастилию, берет на себя миссии в Польше и Венгрии. Он поддерживает многочисленные связи с этими странами, где он смог отлично подготовить свою славную экспедицию. Он имел возможность подобрать надежных товарищей, способных выполнить самые сложные и деликатные задачи. В его большом путешествии по Монголии его сопровождали братья Бенедикт из Польши и Стефан из Богемии. Успеху экспедиции способствовали любознательность Карпини и научная подготовка: он имел связи с членами своего ордена, посвятившими себя науке и интересующимися Востоком.

Известно, что по возвращении он встретил в Сансе Фра Салимбене, францисканца из Феррары, автора знаменитых и увлекательных путевых заметок, которые он писал ежедневно и куда аккуратно заносил свои наблюдения, богатые впечатлениями о французском королевстве и дворе короля.

Миссия Фра Салимбене во Франции и особенно в Париже, где он вел переговоры с Людовиком IX, чтобы тот оказал хороший прием братьям-францисканцам, совершенно аналогична миссии самого Плано Карпини при монгольском дворе.