Станислав Зверев - Генерал Краснов. Как стать генералом Страница 17

Давка на Ходынском поле была спровоцирована самой толпой, выдумавшей слух, что всем подарков не достанется. Количество жертв по официальным данным составило 1 282 человека (по др. максимум 1 400). С демократических и советских позиций принято подчеркивать падение престижа Монархии в глазах народа, но у монархистов это событие вызвало честное и искреннее сожаление: «Многие переживали, со слезами на глазах просили простить их, «неразумных», испортивших «такой праздник»» [6].

К 1896 г. Краснов подготовил и выпустил книгу «Атаман Платов». Санкт-Петербург и 1896 г. — выходные данные этой книги и еще трех: «Донцы. Рассказы из казачьей жизни» (будут переизданы в 1909 г.; с иллюстрациями), «Донской казачий полк сто лет тому назад», «Казаки в начале XIX в. Исторический очерк». Эти книги — результат долгой работы с военными архивами. Краснов углубился в изучение истории Русской Армии и Войска Донского.

«Донцы. Рассказы из казачьей жизни» охватывают последние века.

1-й рассказ «Не люба» (СПб., январь 1894) основан на принятой тогда процедуре развода. Действие идет после бунта Разина. На станичной площади объявляли о женитьбе, на сборе и разводились, прилюдно объявляя: «Не люба!» Впрочем, в рассказе угроза развода разрешается с благородной помощью влюбленного (без полной взаимности) в жену погрязшего в долгах мужа.

2-й «Терпи казак» (СПб., январь 1894) о подготовке похода на Индию при Императоре Павле. О мечте стать атаманом. «Бригадный Денисов будет, али Краснов, не упомню», проскальзывает в рассказе. «Войску Донскому поручено было великое, но и трудное дело: уничтожить Англию, разгромивши ее индейские владения». Цареубийство остановило поход, обессмыслило его жертвы, но спасло остальных.

3-й «На питерской службе» (СПб., апрель 1894) о влюбленности в девушку в Петербурге при жене на Дону.

4-й «Казак Голованов (быль)». Д. Николаевка, август 1894.

5-й «Денщик (Ей)» — посвящение Л.Ф.Б. снято за неактуальностью инициала Б. Рассказ об отношениях с офицером, возникновении привязанности при совместной жизни. Автобиографичен. 21.8.1893, С.-Петербург. Здесь Краснов показывает положительную сторону службы денщика при движущей им христианской любви. Однако принудительный характер превращения «нашего безответного солдата в няньку, горничную, кухарку, прачку, в раба офицерской семьи» вызывал осуждение Краснова: «Это, конечно, нехорошо. И были из-за этого недоразумения, писались громовые статьи, строгие приказы, но требования жизни сильнее приказов, убедительнее статей и денщику офицерской семьи ни у нас, ни за границей не избежать не подходящей для солдата обязанности нянчить детей». Краснов написал об этом, наблюдая на океанском пароходе в Бенгальском заливе, как за 20-ю детьми следили французские матросы и один денщик [93, с. 507].

«П. Н. Краснов писал: «Пропасти между офицером и казаком не было. Всякий казак мог дослужиться до офицера, всякий офицер не чуждался общества казаков, проводил время в их кругу, принимая участие в их играх» (П. Н. Краснов. Казаки в начале XIX в. Исторический очерк. СПб., 1896, с. 15). В действительности было не так. В казачьих частях, как и во всей царской армии, царил крепостнический дух. Мордобой, свирепые расправы» [ «Сыны донских степей» Ростиздат, 1973, с. 50–51]. Суть Краснов передал верно, сообразно с личным опытом и первичными источниками. Советские историки, сознательно искажавшие сведения об условиях казачьей службы, в своем грехе обвиняли П. Н. Краснова. Нельзя выдвинуть претензию, что Краснов не уделил достаточно внимания «мордобою», сопутствующему крепостническому духу любой армии, с любой демократией и в любой эпохе. Краснов в статьях, печатавшихся в «Русском Инвалиде» за 1901 г., напоминал: «Лучше, если солдат знает твердо, что физиономия его неприкосновенна, потому что он носит имя знаменитое» [93, с. 147].

Знаменитым имя солдата звалось в своде военных постановлений, следовательно, в Русской Императорской Армии уважительное отношение к солдату всецело зависело от личной сознательности каждого военнослужащего. Так, генерал Ф. А. Келлер преследовал избиение солдат одинаково в мирное и военное время, зовя его беззаконным, а потому — преступлением, и отдавал виновных под арест и суд [ «Граф Келлер» М.: Посев, 2007, с. 1083].

В одной своей более поздней книге Краснов отмечает, что атаман Платов, считавшийся человеком образованным, по обнаруженному им в архивах, писал безграмотно — в то время на Дону сложно было получить образование. Свою фамилию он неизменно писал «Платоф», но это другой случай — особого упрямства. Роман из жизни донских казаков «Атаман Платов» (ура, переиздан в 2008 г.) больше роман о любви, чем о Платове. Результаты изучения Красновым различных архивов видны по эпиграфам к главам и сопутствующим тексту примечаниям. В X главе под эпиграфом «Терпи казак — атаманом будешь» (пословица, относимая и к П. Н. Краснову) он ввел в роман эпизод о своем прапрадеде. Эпизод известен по «Военным запискам» Дениса Давыдова: Платов заступился за И. К. Краснова, назначенного Ермоловым в легкий отряд подчиненным младшему по чину генералу И. Г. Шевичу. Правитель дел атамана Платова Смирной предлагал возражать, но Платов отвечал: «Оставь Ермолова в покое, ты его не знаешь, он в состоянии сделать с нами то, что приведет наших казаков в сокрушение, а меня в размышление» [19]. Этот ответ Платова и предшествующие ему слова Ермолова П. Н. Краснов целиком поместил в свой роман ко времени незадолго до Отечественной войны. В записках А. П. Ермолова, начальника Главного штаба 1-й Западной армии, отмечено воздание справедливости И. К. Краснову: в августе 1812 г. генерал-майору Шевичу было приказано, «пройдя Вязьму, выйти на дорогу к Духовщине и подкрепить генерал-майора Краснова, дабы дать обозам и тяжестям 1-й армии пройти в Вязьму» [25].

В романе «Атаман Платов» очень много от увлечений Краснова. Он сделал главного героя своим двойным тезкой, дал похожую фамилию (Коньков) и посадил на коня, золотистого, как Град, дабы оспорить Шопенгауэра («Мир как воля и представление») и показать, что если не у всех животных, то у лошадей есть память, и они живут не одним настоящим. За пределы научного знания выбивается Краснов, приводя примеры людей со сверхъестественными способностями вроде отвода глаз.

Когда-то «впервые понял Коньков, что ни славные победы в минувшие войны, ни историческое прошлое Дона в глазах некоторых людей ничего не значили», — для монархиста это было обидно. Уже в 1896 г. Краснов неоднократно употребляет титул Войска Донского «Всевеликое», который ему предстоит восстановить в Гражданской войне. Объясняя «капут» Наполеона, Краснов формулирует несовместимость идеи всемирной монархии с национализмом, выражая понимание особенностей Самодержавия. «Русские были слишком разнородны с немцами и французами», чего нельзя сказать о русских и казаках: хотя казаки отличают себя от русских, они русские в главном — в душе. Все казаки, как русские, — православные, стоят за Россию и честь Царя.