Фредерик Филипс - Формула успеха Страница 17

Первая же прибыль — 14460 гульденов (примерно 1200 фунтов стерлингов) за 1895/96 финансовый год — позволила братьям обновить оборудование. Производство возросло с 109000 ламп в 1895 году до 280000 в 1896-м. Антон позже шутил, что они с братом бежали вперегонки: он старался продать больше, чем завод производит, а Жерар старался сделать больше, чем он сможет продать. Но, видимо, и другие факторы повлияли на то, что в 1897 году объем производства вырос до 630000 ламп. Число рабочих за этот период возросло с 60 до 170 человек.

Коммерческая активность Антона ничуть не убавила его интереса к людям. Он гордился тем, что знакомится с каждым нанятым на работу, с каждым из тех, кто в деревянных сабо торопился по утрам на «Лампу» (так девушки-работницы называли завод; точно так же спичечная фабрика в округе звалась «Спичкой», а фабрика коробок для сигарет — «Коробкой»), Он знал преимущества и недостатки каждой работы: с вакуумным насосом, с фотометром и прочим. Отношения с персоналом были простые.

В случае болезни работницы или иной беды в те времена, когда законодательных установлений на этот счет еще не было, Филипсы помогали, чем могли. В сезон сбора вишен старший Филипс присылал из залтбоммелских садов большие корзины с ягодами для раздачи рабочим. На день Святого Николая каждый получал пряничного человечка. Скажете, патриархальные отношения? Вольно нам сейчас, с нашими новообретенными правами, презирать их, эти жесты работодателей минувшего. И можно ли утверждать, что даже при самых отрегулированных механизмах социальной защиты, непосредственный жест помощи, личный интерес, проявленный к людям, не имеет никакого значения?

После женитьбы Жерара на Йо ван дер Виллиген из Роттердама, случившейся в 1896 году, Антон продолжал свое холостяцкое житье. В 1897 году он отпраздновал свое двадцатитрехлетие, и у него появилось новое знакомство. В Эйндховен, наблюдать за строительством путей для парового трамвая, приехал Марсель де Йонг, сын знаменитого директора муниципальных работ в Роттердаме, Г. Й. де Йонга, человека, чье предвидение сделало Роттердам тем портом мирового значения, каким мы его знаем сегодня.

Вскоре Антон получил приглашение погостить у де Йонгов и познакомился с младшей сестрой Марселя, Анной (Анньет).

В целом визит в Роттердам оказался необыкновенно плодотворным. Огромное впечатление произвел на Антона энергичный хозяин дома. Картина последовательных и решительных изменений, свойственная тогдашнему Роттердаму, не была Антону в новинку. Но вхождение в круг де Йонгов дало ему иной ракурс зрения. Только тут он узнал, до какой степени меняется жизнь обитателей Роттердама. С 1890 года население увеличилось на 84000 человек. Строительство новых портов продвигалось (завершив Рейнский, де Йонг передал на утверждение муниципалитету план строительства Мёсского). Промышленность не отставала: в 1890 году открылся маргариновый завод, в 1892 — Роттердамский сухой док. Грузооборот рос из года в год.

Эти свидетельства того, что нация на подъеме, не могли не вызывать энтузиазма. Антон Филипс был сыном своего времени. С ранних лет он оказался втянут в поток национального строительства. И, так уж ему повезло, оказался у истоков промышленности, производящей совершенно новый продукт. Коммерческий дар позволил ему выйти на новые рынки с новым товаром, обладающим необъятными возможностями. Но, кроме того, ему выпала и удача найти спутницу жизни, воплощавшую собой энергический дух Роттердама.

Анна де Йонг была замечательно умная девушка, с отличием окончившая среднюю школу. В те времена способных девочек в университеты не посылали, и Анна, согласно общепринятому правилу, съездила в Англию и Швейцарию «для изучения языков». Великолепная теннисистка, грациозная конькобежка, она все делала элегантно.

Роман развивался стремительно. Антон учил Анну ездить на велосипеде — дамам лишь недавно позволили заниматься этим новомодным спортом. Анна заняла у сестры ее велосипед и специальный костюм (без специального костюма не полагалось). Юбка оказалась длинновата, чтобы подвернуть ее, Антон пустил в ход свою булавку для галстука. В конце этой многотрудной, но веселой экспедиции, Антон попросил ученицу оставить булавку на память об этом дне, а во время следующего визита к де Йонгам, к восторгу своему, обнаружил, что Анна ее носит.

Родители Анны благосклонно приняли предложение руки и сердца, сделанное молодым эйндховенцем, но, поскольку невесте было всего девятнадцать, свадьбу решили на два года отложить.

Вскоре обрученные взмолились о пощаде. Чтобы доехать поездом из Эйндховена в Роттердам, надо было сделать несколько пересадок, каждый раз дожидаясь нужного поезда, потому что разные железнодорожные компании не координировали свои расписания, и это представляло собой серьезную помеху естественному желанию влюбленных как можно больше времени проводить вместе.

Иногда Анна приезжала в Эйндховен, порой ее сопровождали родители. Однажды Антон устроил для будущих родственников обед на квартире, которую снимал. Зная, что отец невесты очень любит устрицы, он попросил хозяйку включить их в меню. Добрая душа, по неведению, вынула устриц из раковин и, к ужасу Антона, подала горкой на блюде.

К этому времени Антон и Анна исколесили на велосипедах все окрестности своего будущего жилья. Отсутствие некоторых удобств в маленьком городке (там не было водопровода, и воду покупали, пять ведер за пенни; не было телефона) ничуть не беспокоило Анну. Люди в те дни принимали такие трудности как само собой разумеющееся.

Как бы то ни было, молодые упросили родителей сократить срок помолвки. Выбрали дом, и Антон дал волю своей любви к старинным вещам. В одном из немногих сохранившихся писем периода ухаживания упоминаются два медных кубка, приобретенных им на какой-то ферме.

9 июня 1898 году свадьбу отпраздновали в Роттердаме, сразу после двадцатилетия Анны. Антону было двадцать четыре.

Вернувшись после медового месяца, молодые стали обживать свой новый дом. Ничего особенно привлекательного в нем не было — парадные комнаты на первом этаже, спальни на втором, коридор, ведущий в кухню, — но именно здесь они начали свою семейную жизнь, здесь родили своих четырех детей. Этот дом видел начало их собрания произведений искусства: делфтский фарфор, несколько картин, среди которых — «Вампир» Ван Гога, приобретенный в Роттердаме за тридцать фунтов.

Между тем компания быстро развивалась. Экспортные поставки в Германию росли по восходящей линии, что отнюдь не означало, будто «Филипс и К°» не следует приглядываться к новым рынкам, например, к России, где, минуя промежуточный этап газового освещения, принялись менять масляные лампы сразу на лампы накаливания. Когда стало известно, что немецкие оптовики выполняют крупные заказы русских городов, Жерар, совсем не горевший желанием отправляться в столь дальнее путешествие, все-таки решился сам съездить в Россию — отчасти потому, что считал Антона слишком юным для этого. В начале 1898 года он начал необходимые приготовления, и Антон, ввиду своей приближающейся женитьбы, не возражал, хотя поездки подобного свойства, по сложившемуся распределению ролей, были по его, коммерческой, части.