Александр Бондаренко - Вадим Негатуров Страница 17

Хотя, честно говоря, человеком «рукодельным», мастеровитым назвать его было нельзя. Вспоминает Юлия:

— Вадим был, что называется, человек непрактичный. Была в нашей жизни такая фаза, когда в доме что-то ломалось — и у него тут же был какой-то порыв всё исправить… Правда, порыв был не особенно сильный, но все-таки — порыв, и тогда мы тут же все кидались говорить: нет, нет, не трогай, дедушка придет, он сам всё починит! Иначе разрушений было бы гораздо больше. Ведь если Вадим вбивал гвоздь, то при этом непременно ломалась стена и падало всё на свете. Лучше бы он этого не касался! Тем более что у нас был дедушка Виталий Борисович — мастер с золотыми руками. Но зато Вадик мог выполнять какую-то тяжелую работу. Или провести генеральную уборку, для которой не нужно какого-то филигранного владения ремеслом. И еще отмечу, что в быту он казался совершенно неприхотливым. Что бы ни было приготовлено — он тому был рад; какую бы рубашку я ему ни купила — он рад. Он искренне радовался всему тому, что ему дается…

Действительно — нормальному человеку слишком многого для жизни не надо. Безусловно, есть и такое: ошалевшие от непонятно откуда берущихся сотен тысяч евро, долларов и собственной своей безнаказанности нувориши строят себе дворцы и хоромы, утопают в роскоши, ходят с многочисленной охраной и считают это счастьем. У нормальных людей представление о счастье несколько иное, и человек чувствует себя счастливым прежде всего потому, что на душе у него спокойно. Ну а если к этому добавляется необходимый минимум бытовых удобств, то вообще замечательно. Конечно, «необходимый минимум» — понятие спорное, но ясно, что если человек только тем и занят, что спешит покупать все сверхновые «гаджеты», которые ему реально вообще не нужны, или не знает точно, сколько комнат в его квартире, — это уже откровенный перебор.

А вот Вадим вполне довольствовался своим «бунгало» на берегу Черного моря — это был крошечный домик от базы отдыха в круглогодичной и уже очень давней аренде, причем расположенный даже не в курортном месте, а в черте города, в промышленной зоне.

Хотя одесский писатель Сергей Ярощук говорит так: «Обычно Вадим немного стеснялся „страшненького домика“: старый, еще с советских времен, построенный на песке. Когда-то в нем были обои. Старые мебель и холодильник. Вадим очень тушевался, когда я приезжал с друзьями…» — у других друзей Вадима по этому поводу остались несколько иные впечатления. Этот домик был его стилем жизни, а жизнь в этом домике — его, можно так сказать, естеством.

Вот как рассказывает об этом двоюродная сестра, уже известная нам Светлана:

— Этому домику, который он снимал, он придумал емкое название — «бунгало». Его «бунгало» — такой деревянный советский домик, без каких-то особых условий. Мы говорили: «…к Вадиму, в „бунгало“», и всем всё было понятно. Это было так емко! Вот как есть у человека место его, его нора — так вот это было его «бунгало», и он очень боялся там каких-то изменений, не дай боже что-нибудь передвинуть или переменить. Он сразу: «А что вы там делали?» Он очень этим местом дорожил, правда. И поддерживал там чистоту…

Светлана продолжает:

— Нас с ним, наверное, столкнула и объединила — хотя мы с ним очень разные — наша любовь к морю. Я безумно люблю море, безумно люблю свой город, я просто патриот, фанат — как хотите скажите — всего этого. Вадим много лет снимал домик на берегу моря, и когда-то, даже и не вспомню, сколько лет тому назад, он мне сказал: приезжай, отдыхай. С тех пор мы с ним делили этот домик, он никогда не был против. Так мы с ним стали общаться более тесно, даже наравне. Я чаще приезжала днем, после работы. Я — жаворонок, рано встаю и ложусь; Вадим — человек немножко другого склада, да и работа у него такая была, что он поздно приезжал, и мы с ним пересекались чаще на выходные — да не так уж и много. Так что нам вполне хватало того домика, тех условий. Да, условия там были очень примитивные, но все равно это была какая-то тяга: уходили груз всего дня, какие-то стрессы, тяжести — он бежал к морю и в любую погоду, наверное, с мая по октябрь, купался. Море, оно классно снимает вот этот вот стресс, всё ненужное уходит…

В общем-то, сказанное не особенно оригинально: многие сотни тысяч советских граждан по выходным снимали стресс на своих «фазендах», как в то время стали именовать дачные участки (это латиноамериканское слово пришло в наш быт из какого-то безумно популярного сериала, который, судя по всему, Вадим Негатуров не смотрел). Конечно, далеко не всем так везло с морем — но все равно дача была той отдушиной, которой многие люди жили на своей зачастую опостылевшей работе. Безусловно, рассказанное очень интересно для понимания личности героя нашей книги.

А вообще, без всякого сомнения, главным на всех этих дачах было общение. С друзьями, с коллегами, с родственниками…

Рассказывает дочь Ксюша:

— Отчетливо помню, что когда наступало лето — даже еще с весны — папа рвался на дачу начать уборку, подготовку к лету. Он приносил новое белье, всё там развешивал… Мы приезжали с ним. Я подметала, Стася еще что-то делала. Потом, по мере возможности, мы к нему туда приезжали, и папа нас всегда ждал: «Ура, приехали!» Мы шли купаться, потом чай пили. Он ставил в тенечке стол, стульчики, и мы читали там. Дача — это была радость. Он считал нас гостями дорогими, просто не знал, как угодить. У него на даче была особая атмосфера, где мы могли с ним побыть наедине, пообщаться. Папа и дача — это самый яркий и хороший образ останется…

— Он был очень гостеприимный, — рассказывает Наталья Селезнева, его коллега. — Летом он снимал домик, как он называл: «мое бунгало». Мы к нему приезжали — сначала с детьми приезжали, потом дети выросли, и мы приезжали просто нашим женским коллективом. Как говорится — восемь девок, один я. Вадим Витальевич был очень хлебосольный, очень любил, когда к нему приезжали. В его компании никогда не было скучно, не было никаких раздоров — он всё улаживал. Он мог как-то шуткой это сделать. Это был человек-душа.

Вспоминает Людмила Манина:

— Вадик всегда был в центре внимания. К нему придешь, он сразу: у меня варенье есть, у меня есть чай, я сейчас его приготовлю! Вроде бы чай — он и есть чай. А Вадик какую-то травку, мяточку, заварит, сам всё сделает — и вы знаете, это было необыкновенно вкусно! И варенья-то в баночке чуть-чуть осталось, а все наелись. Это потому, что всё от души! Своим добродушием, своим гостеприимством он просто очаровывал. Вроде бы, подумаешь, — напоил чаем. А ведь получалось какое-то необыкновенное действо. К тому же всё было действительно очень вкусно.

После таких рассказов еще лучше понимаешь, почему друзья так тянулись к Вадиму.