Яков Кумок - Карпинский Страница 17

Теперь оставалось всего четверо баллотирующихся, и с выборами было покончено в пять минут. В старшие геологи прошли Карпинский, Мушкетов и Никитин. В младшие — Домгер, Краснопольский, Чернышев.

Когда волнение улеглось, председатель зачитал  в ы с о ч а й ш у ю  волю, то есть документ, излагающий, что же Геологическому комитету согласно мнению государя императора надлежало исполнять. А выражалась высочайшая воля в следующем: 1. Систематическое исследование геологического строения территории России. 2. Составление и издание подробной геологической карты. 3. Собирание систематической коллекции горных пород и минералов. 4. Содействие другим ведомствам, а также частным лицам по всем вопросам геологии.

Программа обширная. Геологическое исследование территории России! Но три старших геолога и три младших вкупе с членами Присутствия не унывают. Еще раз поздравив друг друга с началом работы, они расходятся по домам...

Да простит нас читатель, но последующие три года деятельности Геолкома мы обозрим бегло — и не потому, что это были плохие годы — нет! Но они имеют скорее отношение к истории указанного учреждения, нежели к биографии Карпинского. Геолком ведет изыскания по линиям проектируемых железных дорог. Домгер вдоль трассы Екатерининской дороги. Шмидт на Псковско-Рижском направлении, а Никитин на Гомель-Брянском.

О создании Геолкома и о его программе широко известили газеты, и вскоре в адрес Комитета начали поступать предложения от частных фирм. Иркутские золотопромышленники изъявили готовность на свои средства содержать отделение Геолкома; тот запросил мнение Восточно-Сибирского отделения Императорского Географического общества. Завязалась переписка; она тянулась несколько лет. Все же Геолком уклонился от сомнительной чести отдать на содержание промышленникам филиал (хотя в таковом очень нуждался и впоследствии стремился к учреждению своих отделений по всей стране). Научной работе нужна свобода.

Геолком приступает к созданию  н а у ч н о г о  плана изучения страны. Проект плана предается гласности, окончательная редакция утверждается Присутствием 4 апреля 1883 года. Масштаб для составления геологической карты принимается десятиверстный: при общей обзорности он довольно подробен. Кроме того, к нему имелась топографическая основа — в таком масштабе была составлена карта Генерального штаба армии. Для составления же десятиверстной карты вся территория Европейской части, картирование которой предполагалось в первую очередь, делилась на девять регионов: Балтийский, Днепровский, Волго-Донской, Крымско-Кавказский и другие.

Земли империи классифицируются по степени изученности; необходимо ясно представить уровень геологических знаний по той или другой губернии. Карпинский чертит карту изученности Европейской части; он же вместе с Никитиным сочиняет особую инструкцию для лиц, «командируемых Геолкомом для систематического исследования строения России и составления ее геологической карты». Очень важный документ! Он ликвидирует разнобой в изыскательских работах; это нечто вроде государственного стандарта.

Издание инструкции тем более своевременно, что многие частновладельцы ведут самовольные изыскания по своей земле и из-за неумелости портят залежи.

Словом, деятельность Геолкома развертывается все более широко. И на фоне кипучей и молодой этой деятельности становится явственнее старческая немощь директора. Он часто болел, пропускал заседания. То бы еще не беда. Беда в том заключалась, что он все забывал. Ему подавали протокол предыдущего заседания (старательно переписанный неким молодым профессором), он кивал: «Да, да, верно. Надо переговорить с таким-то, съездить к такому-то...» И забывал...

И однажды он попросил минутку внимания и обратился к подчиненным с недлинной речью: «Дорогие и снисходительные коллеги мои! Если бы я за всю свою жизнь одно бы только то и сделал, что создал сей славный Комитет, то имел бы надежду в душе, что отечество признает жизнь мою ненапрасной. А теперь я стар. Я устал. И нынче подал я министру, прошение об отставке. Оно принято. Так что великодушно извините меня и прощайте». Весьма возможно, что и не такие слова произнес Григорий Петрович, но смысл был таков. Гельмерсен удалился на покой.

Место его занял Ерофеев.

К сожалению, совсем ненадолго. Так что сотрудники не успели толком разобраться, каков новый начальник. Морозным январским днем 1885 года в кабинет Карпинского при кафедре вбежал Чернышев: «Скорее... Александр Петрович, с нашим плохо...» С Ерофеевым случился удар.

На другой день он скончался, не приходя в сознание.

Санкт-Петербургское общество естествоиспытателей посвятило ближайшее свое заседание памяти Ерофеева; Карпинского как близко его знавшего попросили зачитать некролог.

4 февраля 1885 года, не пережив и месяца своего друга и преемника на директорском посту, умер Гельмерсен; он не столько болел (конечно, врачи находили у него разные хвори и лечили их), сколько угасал, вполне сознавая это.

Геолком почел нужным посвятить его памяти специальное заседание; Карпинский опять-таки спешно написал некролог. В нем отмечалось так всех умилившее и поразившее мужество Григория Петровича перед лицом смерти и в этой связи припоминалась трагическая история, случившаяся с Гельмерсеном десять лет назад. За три дня до юбилея по поводу 50-летия научной деятельности пропал его сын; накануне юбилея подтвердились наихудшие опасения: утонул, купаясь в реке. Отменять празднование было поздно; наутро явились поздравители. И Гельмерсен, как пишет Карпинский, «вынужден был принимать их в таком состоянии...».

Чтобы уж покончить с темой «ранних» некрологов Александра Петровича, придется коснуться еще одного. Как помнит читатель, в числе младших геологов Геолкома был Домгер, всего тридцати лет от роду. За три года Валериан Александрович завершил интересное исследование стратиграфии девонских отложений. «Еще 8 января 1885 года совершенно здоровый, веселый и бодрый занимался до позднего вечера и был доволен успешным ходом работы, но подкравшаяся ночью мучительная болезнь не пощадила этого полного сил и надежд 33-летнего человека, и в 7 часов утра Валериана Александровича не стало...»

Таким образом, в Геолкоме оказались вакантными сразу две должности из восьми: директора и младшего геолога. На последнюю предложили баллотироваться Александру Октавиановичу Михальскому, делопроизводителю и консерватору; он прошел единогласно (освободив соответственно свое место). С должностью директора было сложнее; в министерстве и Горном департаменте обсуждали разные кандидатуры. В конце концов выбор пал на Александра Петровича. 25 февраля 1885 года последовало высочайшее утверждение его в этой должности.