Василий Зайцев - Гвардейская танковая Страница 17

В разгар боя гвардии старший лейтенант Марков заметил неподвижно стоящий танк гвардии лейтенанта Супонина. Он стремительно бросился к танку, завел двигатель и вывел танк из-под огня в укрытие. Оказалось, командир танка Супонин убит, а остальные члены экипажа тяжело ранены. Так удалось спасти членов экипажа и танк.

Рядовой 1-й роты батальона автоматчиков агитатор Фарихов, видя, что одно отделение их взвода вырвалось вперед и подошло к Ольшанице, крикнул товарищам: "Равняйтесь по передовым!" Взвод бросился вперед и овладел окраиной деревни. В этом бою Фарихов уничтожил пять фашистов. Гвардии младший лейтенант Нечаев увидел загоревшийся от артиллерийского огня танк (его экипаж находился вне танка), с риском для жизни вскочил в горящий танк, вывел его из-под огня и потушил пожар. Боевая машина была спасена.

Сразу же после овладения Ольшаницей туда прибыл командарм генерал-полковник Д. Д. Лелюшенко. Осмотрев разбитые и сгоревшие вражеские танки, он похвалил танкистов нашей бригады за хорошую работу и, обращаясь к командиру бригады Н. Г. Жукову, спросил: "Кто у вас самый отважный, находчивый и инициативный офицер?" Комбриг ответил: "В бригаде много таких" - и, немного подумав, назвал несколько фамилий. Узнав, что в роте гвардии старшего лейтенанта Вертилецкого на ходу три танка, командарм попросил у него карту, прочертил на ней маршрут движения по тылам противника в направлении Перемышляны и поставил Вертилецкому задачу двигаться днем и ночью по этому маршруту, громя противника. Группу танков Вертилецкого усилили отделением автоматчиков.

Вот что вспоминал об этом рейде Вертилецкий: "К выполнению поставленной задачи приступил вечером 18 июля. Один танк двигался впереди, как разведка. Примерно через 10 километров показался населенный пункт. На его окраине группа немецких солдат занималась едой. Услышав шум нашего разведывательного танка, все бросились в лес. В это время к нам подошла боевая машина гвардейских минометов ("катюш"), сбившаяся с маршрута следования на Ольшаницу. Я попросил командира дать залп по скоплению противника в лесу, и он, выполнив мою просьбу, развернулся и уехал. Из своих пушек мы также послали с десяток снарядов в лес и, продолжая движение, вскоре увидели на лесной поляне несколько десятков разбитых повозок, полевых кухонь, мотоциклов и до 150 убитых и тяжелораненых солдат тыловых подразделений противника. Таков был результат нашего огневого налета. На большой скорости мы прошли в наступившей темноте этот участок. Через четыре-пять километров мы догнали обоз противника, и все, кто не успел свернуть с дороги, были раздавлены гусеницами наших танков.

...Глубокой ночью мы вышли на большую поляну, где я решил дать отдохнуть танкистам. Примерно через час на дороге, по которой мы прошли, показались три огонька. Судя по всему, к нам приближались легковые автомашины. Решили подпустить их вплотную и при их подходе выпустить осветительную ракету, чтобы определить, кто едет. Когда ракета осветила дорогу, мы увидели подъезжающие к нам броневик и два "виллиса". На одном из них ехал наш командарм генерал Д. Д. Лелюшенко. Эта встреча обрадовала нас и командующего. На пути к нам был ранен его старший адъютант майор Константинов. Командующий связался по радио со штабом армии, сообщил, что догнал нас и приказал никого к нему не присылать. Похвалив нас за тот урон, который мы нанесли противнику, командарм принял решение дать всем два часа для отдыха и сам разместился в моем танке.

Все задремали.

Через час мы проснулись от сильной ружейной и автоматной стрельбы. Вокруг свистели пули. Наши автоматчики и экипажи танков тоже открыли беспорядочный огонь. Я выпустил несколько осветительных ракет и увидел большие группы противника. Одни убегали от нас, другие бежали к нам. На поляне загорелся стог сена и осветил ее. Это дало возможность вести прицельный огонь. К рассвету противник был рассеян, и стрельба прекратилась. У нас оказалось трое раненых, к счастью, легко, подбит один "виллис", но радиостанция на нем работала. Перевязали раненых. Командующий приказал построить личный состав группы, объявил всем благодарность за мужество и стойкость в бою, затем он сказал, что я назначаюсь его старшим адъютантом, а вся группа является его охраной до встречи со штабом армии.

С рассветом наша группа во главе с командармом двинулась на Перемышляны. Вскоре вошли в населенный пункт где скопилось много автомашин и подвод неприятеля Огнем из танковых пушек мы подожгли часть автомашин, другие обратились в бегство. Преследуя их, выскочили на противоположную окраину населенного пункта, и здесь на нас обрушился сильный артиллерийский и минометный огонь, который противник вел из района Перемышлян. Командующий по радио поставил задачу нашей авиации нанести удар по Перемышлянам. После того как наши самолеты сбросили бомбы на боевые порядки врага, мы возобновили движение, но при выходе на высотку вновь встретили сильный артогонь. Один наш танк загорелся. Пришлось остановиться и спешно укрыть все наши машины.

Командарм по радио руководил действиями частей армии, наступающих на Перемышляны. К середине дня они завязали бой уже в самом городе, а часам к 17 и нам удалось войти в Перемышляны. Командующий приказал построить личный состав группы. Он объявил всем благодарность за выполнение его задания и наградил меня орденом Красного Знамени, а командиров танков орденами Отечественной войны I степени. Получили награды все члены танковых экипажей, автоматчики, бойцы взвода охраны командарма".

Рассказ гвардии старшего лейтенанта Вертилецкого раскрывает одну из характерных особенностей стиля управления войсками, присущую генералу Д. Д. Лелюшенко. Поездки из одного корпуса в другой, в передовые части, выполняющие боевую задачу в оперативной глубине обороны противника, были для него обычным делом. Когда он вспоминал в своих мемуарах о том, что выход 4-й танковой армии в глубокий тыл врага южнее Львова и захват Перемышлян заставил противника спешна начать отход с ранее занимаемого участка фронта западнее Тернополя, он скромно умалчивал о своем личном участии в захвате Перемышлян, позволившем оперативно принимать вытекающие из личных наблюдений решения, которые во многом предопределили успешный исход боевых действий.

Обстановка для немедленного освобождения Львова складывалась благоприятно, и командующий фронтом приказал 19 июля обеим танковым армиям на следующий день вступить в город. Перед 4-й танковой армией была поставлена задача стремительным ударом в обход города Львова с юга во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой армией овладеть этим городом. Решающая роль в выполнении этой задачи принадлежала 10-му танковому корпусу, наступавшему в тесном взаимодействии с 6-м мехкорпусом. В ночь с 21 на 22 июля главные силы корпуса начали штурм Львова. Первым ворвался в город передовой отряд - 63-я гвардейская танковая бригада.