Даниил Журавлев - Огневой щит Москвы Страница 17

Входили мы в уже знакомую комнату не без волнения. Противовоздушная оборона выполнила свою задачу, люди сделали все, что могли, и даже больше того. Но несколько самолетов все же прорвались к Москве. Городу нанесен некоторый ущерб. Как расценят это члены Государственного Комитета Обороны?

В первые дни войны мне не раз приходилось слышать предупреждения: "Смотрите, товарищ Журавлев, если хоть одна бомба упадет на Москву, не сносить вам головы". Понятно, мне вовсе не улыбалась перспектива лишиться головы, хотя бы и в фигуральном смысле. Тем не менее решил докладывать все без прикрас.

Сообщил, что в налете участвовало в общей сложности более двухсот вражеских бомбардировщиков, а к городу удалось прорваться лишь одиночным самолетам. Перечислил, какие разрушения вызвали бомбовые удары противника. Подчеркнул, что коммунальному хозяйству города ущерб не причинен, и в связи с этим отметил заслуги воинов всех родов войск 1-го корпуса ПВО и 6-го истребительного авиационного корпуса.

Меня слушали молча, не перебивая. Я видел, что А. С. Щербаков, присевший у края стола, быстро записывал приводимые мной данные. (Позже стало известно, что он готовил проект приказа, подводящего итоги отражения первого налета.)

- Количество уничтоженных вражеских самолетов уточняется, - заключил я, - но, по предварительным данным, противник потерял не менее двадцати бомбардировщиков.

Когда я закончил, Сталин сказал:

- Ну что же, хорошо. Двадцать самолетов - это десять процентов от числа участвовавших в налете. Для ночного времени - нормально. Нужно иметь в виду, что еще значительная часть немецких бомбардировщиков получила серьезные повреждения. Мне сейчас звонил маршал Тимошенко. Сказал, что наблюдал за самолетами противника, идущими от Москвы. Некоторые из них горят и падают за линией фронта.

Нас с Громадиным отпустили, и я решил проехать по городу, посмотреть, как выглядит столица после тревожной, полной волнений ночи.

На улицах уже было людно. Из убежищ и станций метро возвращались москвичи. Сердце сжималось при виде стариков и женщин, медленно двигавшихся с сонными ребятишками на руках, с узлами и рюкзаками за плечами.

Под колесами машин похрустывало битое оконное стекло. Да, окна многих московских домов пострадали довольно серьезно. И не только от взрывов вражеских фугасных бомб. В ряде случаев они лопались от резкой воздушной волны, которая возникала при стрельбе расположенных неподалеку зенитных орудий. Впоследствии именно по этой причине нам пришлось перенести огневые позиции некоторых зенитных батарей подальше от домов - на пустыри, в парки и на стадионы.

В целом же вид утренней Москвы подействовал успокаивающе. Отдельные, незначительные разрушения были неизбежны при таком массированном налете. Но главное - дух москвичей не был сломлен. Рабочие спешили на смену. Они были деловиты и спокойны. В городе открылись магазины, стал работать транспорт. Нет, Гитлер явно переоценил возможности своей авиации. Ей не удалось вызвать панику и уныние среди населения нашей столицы.

Огромную роль в защите людей сыграло метро. Московский метрополитен работал во время войны бесперебойно, как и в мирные дни. Его тоннели были не только транспортными магистралями, но и отличными бомбоубежищами. Иногда во время воздушных тревог на станциях метро укрывалось до 800 тыс. москвичей.

К сожалению, все усилия противовоздушной обороны не могли предотвратить прорыва в воздушное пространство Москвы некоторого числа вражеских самолетов. Нас интересовал вопрос: как действовали экипажи фашистских бомбардировщиков, которым удавалось прорваться сквозь стену заградительного зенитного огня? Искали ли они наиболее важные цели: административные здания, промышленные предприятия, военные объекты? Ведь многие из них были отмечены на картах, которые мы неоднократно находили на борту сбитых самолетов.

Анализ показывал, что в подавляющем большинстве случаев экипажи бомбардировщиков торопились побыстрее освободиться от своего смертоносного груза и выйти из зоны огня. Об этом со всей очевидностью свидетельствует тот факт, что мы почти не наблюдали организованных атак на объекты, отмеченные немецкими летчиками на планах Москвы. Но бомбы падали на город и, конечно, наносили некоторый ущерб мирному населению.

Тактика бомбардировки по площади города, а не по отдельным объектам была весьма характерна для фашистских летчиков. С одной стороны, она соответствовала их людоедской идеологии, а с другой - свидетельствовала о низком моральном уровне экипажей. Ведь для того чтобы атаковать цель наверняка, нужно было снижаться до предела и в течение определенного времени выдерживать прямолинейный курс. Под воздействием зенитного огня гитлеровцы не отваживались на столь рискованные действия. Им гораздо проще было высыпать бомбы с большой высоты на густонаселенные кварталы.

Подобной тактики фашисты придерживались в Испании и в странах Западной Европы. Эту же тактику гитлеровцы попытались применить и при налетах на Москву, но безуспешно.

Днем 22 июля мы услышали по радио приказ № 241 Народного комиссара обороны СССР. Он вызвал у всех нас радость за высокую оценку деятельности войск ПВО. Приказ гласил:

"В ночь на 22 июля немецко-фашистская авиация пыталась нанести удар по Москве.

Благодаря бдительности службы воздушного наблюдения (ВНОС) вражеские самолеты были обнаружены, несмотря на темноту ночи, задолго до появления их над Москвой.

На подступах к Москве самолеты противника были встречены нашими ночными истребителями и организованным огнем зенитной артиллерии. Хорошо работали прожектористы. В результате этого более 200 самолетов противника, шедших эшелонами на Москву, были расстроены, и лишь одиночки прорвались к столице. Возникшие в результате бомбежки отдельные пожары были быстро ликвидированы энергичными действиями пожарных команд. Милиция поддерживала хороший порядок в городе.

Нашими истребителями и зенитчиками сбито, по окончательным данным, 22 самолета противника.

За проявленное мужество и умение в отражении налета вражеской авиации объявляю благодарность:

1. Ночным летчикам-истребителям Московской зоны ПВО.

2. Артиллеристам-зенитчикам, прожектористам, аэростатчикам и всему личному составу службы воздушного наблюдения (ВНОС).

3. Личному составу пожарных команд и милиции г. Москвы.

За умелую организацию отражения налета вражеских самолетов на Москву объявляю благодарность:

- командующему Московской зоной ПВО генерал-майору Громадину;

- командиру соединения ПВО генерал-майору артиллерии Журавлеву;