Евгений Матонин - Яков Блюмкин: Ошибка резидента Страница 18

В Москве Блюмкин сразу же обратился к Зайцеву с просьбой — устроить его на работу в канцелярию российской делегации, которая собиралась на Украину для проведения мирных переговоров. Зайцев имел отношение к технической части делегации. Он обещал подумать.

О мирных переговорах между Советской Россией и Украиной в 1918 году сегодня вспоминают редко, а зря. Это был весьма интересный эпизод советской истории. Так что есть смысл остановиться на нем подробнее.

Прекращение боевых действий между Россией и Украиной предусматривал Брестский мир. Правда, с Центральной радой Украинской народной республики переговоры так и не успели начаться. 28 апреля немцы арестовали украинское правительство прямо во время его заседания. Во главе Украины оказался гетман Павло Скоропадский — бывший генерал-лейтенант русской армии. Теперь большевикам приходилось иметь дело с ним, поскольку они были вынуждены соблюдать условия Брестского договора.

Переговоры начались в Киеве 22 мая 1918 года. Советскую делегацию возглавляли Христиан Раковский, Дмитрий Мануильский и Иосиф Сталин. Они разместились в довольно захудалом отеле «Марсель», где раньше сдавались номера на час-другой для дам не очень тяжелого поведения и их кавалеров.

Украинцы честно пытались переселить советскую делегацию в более респектабельный отель, но сделать этого так и не смогли. Дело в том, что Киев был буквально забит беженцами из той самой страны, которую представляли Раковский, Мануильский и Сталин. Над «Марселем» гордо реял красный флаг, вызывающий любопытство киевских зевак. Охраняли отель латышские стрелки. Впрочем, гетманская охранка не раз тайно обыскивала номера, в которых жили члены делегации.

В этих переговорах было немало странного и даже комичного. Украинцы демонстративно общались с советскими представителями через переводчика, зато с немцами — на чисто русском языке. Вместе с тем руководители российской делегации говорили по-русски плохо. Сталин — с грузинским акцентом, а Раковский, болгарин по происхождению, постоянно коверкал слова, что вызывало приступы смеха в обеих делегациях.

Переговоры продолжались с перерывами до ноября 1918 года, но ни к чему так и не привели. Потом уже было не до них — последовало поражение Германии в Первой мировой войне, эвакуация немецких войск и бегство гетмана Скоропадского с Украины. 11 ноября 1918 года советское правительство аннулировало Брестский договор.

Но в мае 1918 года об этом еще никто не мог знать, и Блюмкин вполне мог оказаться в составе советской делегации. Поначалу Зайцев не хотел ему помогать, заявив, что если Блюмкин будет «выкидывать такие же трюки, как и в Одессе», то никакой ответственности за него он на себя не возьмет. Однако Блюмкин, по словам Зайцева, уверял его, что теперь он совершенно переменился и стал другим человеком. После чего Зайцев попросил за Блюмкина самого Раковского, и тот согласился включить его в состав канцелярии советской делегации.

Казалось, что всё для него складывалось успешно. Но не тут-то было. Дальше, по словам Зайцева, события развивались так.

В день отъезда делегации на Украину Блюмкин зашел к нему и начал в туманных выражениях говорить о необходимости совершить теракт против гетмана Скоропадского. Зайцев тут же решил, что его одесского друга ни в коем случае нельзя включать в делегацию, и назвал Блюмкину час отъезда с таким расчетом, чтобы тот опоздал на поезд. Так и произошло.

Когда они добрались до Курска, там, как утверждал Зайцев, ему принесли телеграмму от главы делегации Сталина (который, видимо, выезжал позже). Сталин сообщал, что к нему явился Блюмкин и попросил содействия в том, чтобы нагнать поезд, на который он, представитель военного ведомства, опоздал. На телеграмму Зайцев ответил следующее: «Блюмкин был приглашен для работы в канцелярии и не состоит нигде никаким представителем, приглашен для канцелярской работы, пусть остается в Москве».

Если Зайцев изложил всё так, как было на самом деле, то в судьбе Блюмкина он, похоже, сыграл решающую роль. Уехал бы тогда Блюмкин на Украину, и всё, может быть, в его жизни сложилось бы по-другому. Но на Украине он еще окажется. И очень скоро. Однако удивительно, какие люди уже в то время принимали участие в судьбе никому не известного молодого человека из глубокой провинции — Сталин, Раковский…

Интересно и происхождение приведенного выше рассказа о Блюмкине. В его основе — показания Петра Зайцева Особой следственной комиссии по делу о выступлении левых эсеров в Москве 6 июля 1918 года. Тогда Зайцев, как и его друг Борис Черкунов, были арестованы, но отпущены благодаря заступничеству их старого знакомого матроса-анархиста Анатолия Железнякова.

Потом они снова воевали вместе, вместе работали в подполье в занятой белыми Одессе, снова воевали. Железняков погиб 25 июля 1919 года в бою с войсками атамана Шкуро. О дальнейших судьбах Зайцева и Черкунова известно мало. Медицинский работник и преподаватель Вера Никитина встречала Зайцева на Украине в 1919 году, где он служил заместителем главначснаба советских войск.

«Зайцев, — вспоминала она, — считал себя поэтом и писал стихи вроде следующих:

Не люблю, не хочу женщин изысканных,Гордо терпящих болезнь современности,Не люблю, не хочу, уберите напыщенныхБл…й в затхлой верности.Эти бледные женщины — сплошная измена…

Как-то в минуту откровенности Зайцев рассказал мне драматическую историю своей встречи с братом. Его брат был в Белой армии. Не знаю, каким образом, но во время одного из сражений Зайцев узнал, что в наступающих частях противника находится его брат. И вот, после того, как белые были отброшены, Зайцев на поле боя среди тяжело раненных нашел своего брата, которого очень любил, и тот скончался у него на руках… Насколько этому можно было верить? Мне кажется, то была „чистая литература“, как, впрочем, и его стихи. Во всяком случае, я этому рассказу тогда не поверила…»

Любопытно, что и показаниям Зайцева о Блюмкине не очень поверили составители первого издания «Красной книги ВЧК» (1920–1922 годы), где были опубликованы показания свидетелей и обвиняемых по делу 6 июля 1918 года. Составители «Книги» в примечаниях поясняли:

«Мы вовсе не поместили показаний Зайцева ввиду того, что свидетель говорит исключительно о личности Якова Блюмкина, причем факты, компрометирующие личность Блюмкина, проверке не поддаются».

По той же причине туда не была помещена и резко отрицательная характеристика Блюмкина, данная ему Дзержинским. Впрочем, в то время, когда выходила «Красная книга ВЧК», Блюмкин был уже довольно популярным человеком и коммунистом. Может быть, именно в этом причина того, что отрицательные отзывы о нем не стали публиковать?