Аллен Карр - Мой легкий способ Страница 18

В середине 50-х годов прошлого века близнецы Ронни и Регги Крей были известны тем, что занимались грабежом средь бела дня в Ист-Энде, восточной части Лондона. Я никогда раньше не слышал о них, пока не переехал в Вэпинг. Ничего я не знал и об их противниках, таких как мистер Джонс, которые промышляли грязными делишками в разных районах города. Те, кто был в курсе, знали о существовании пабов, которые часто посещали соперничающие группировки. Я так редко выбирался куда-нибудь выпить, что даже не знал, куда мне стоит ходить, а куда нет. Как-то однажды вечером за мной зашел Дэзмонд и предложил пойти прогуляться, чтобы я развеялся, отдохнул от учебы и Вэпинга. Мы с ним направились в соседний район Шэдвел. Мы ехали в его стареньком «форде» по улицам в надежде отыскать какой-нибудь приличный паб, как вдруг перед нами на дорогу выскочил какой-то мужчина. Казалось, что он даже не видел нас. Дэз посигналил ему, после чего мужчина остановился посреди дороги и несколько секунд стоял, уставившись на нас, пока, наконец, не двинулся с места и не пошел дальше. Несколько минут спустя мы заметили бар, который выглядел вполне прилично, и подъехали к нему. Внутри располагались две смежные барные стойки, одна из которых была совершенно пуста, а у второй какая-то компания играла в карты. Я заказал для нас выпить, и мы сели за столик у пустого бара. Когда мы собрались пропустить по второму стаканчику, Дэз ушел к стойке сделать заказ, а я услышал оживленные голоса карточных игроков. Я уже собрался подойти и посмотреть, как они играют, но вдруг заметил среди них того человека, который встретился нам на дороге, и передумал. Было в нем что-то, что заставило меня насторожиться. Он тоже увидел меня, но ничего не сказал, а просто несколько секунд стоял и смотрел на меня, а потом направился в другой бар.

Чуть позже один из карточных игроков подошел к нам и тихим угрожающим голосом сказал: «Нам нужен этот столик». Не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы взвесить все происходящее и прийти к выводу, что самым разумным было бы сейчас уйти. Тот тип, который подошел к нам, очевидно, ждал, что мы так просто не уйдем и окажем хоть какое-то сопротивление. Но когда я вежливо ответил ему: «Пожалуйста, располагайтесь, будьте нашим гостем», он так и остался стоять, точно в полном ступоре. По его виду было совершенно понятно, что он не привык к подобному вежливому обращению. Я подошел к стойке бара и сел рядом с Дэзом, нам принесли заказанную выпивку. Я сказал Дэзу, что мы уходим, он запротестовал. У меня не было времени что-то ему объяснять или спорить: «Если ты не допьешь свою выпивку за 30 секунд, то я возьму тебя за шиворот и сам вытолкаю наружу». По моему тону он, видимо, догадался, что дело серьезное. Как и я, он в два глотка выпил всю кружку. С такой скоростью он мог бы стать серьезным соперником для студентов в соревнованиях по скоростному распитию спиртных напитков. Несколько лет спустя в местной газете я узнал того парня, которого мы встретили на дороге. Это и был Ронни Крей. Было бы излишне говорить, что больше мы в тот паб не ходили. Совсем скоро мы с Эллен уехали из Вэпинга и обосновались в Путни с нашим сыном Джоном. Самой большой преградой, которую предстояло мне тогда преодолеть, был выпускной экзамен по бухгалтерскому делу.

Раньше этот экзамен не вызывал у меня опасений, но во время моей подготовки к нему все, что только могло пойти наперекосяк, так и пошло. В какой-то момент я даже хотел выбросить белый флаг и сдаться. Удержали меня от этого шага только слова Кена Янга, которые я помнил со времен моей подготовки к службе в армии. Когда Янг был в похожей ситуации, у него тоже возникала мысль бросить все, но в какой-то момент он сказал себе: «Я все-таки попытаюсь продержаться до конца. Через год мне этого точно не выдержать». И я тоже продолжил борьбу, хотя прекрасно знал, что мое упорство может быть не вознаграждено.

О плодах своего упорного труда я мог узнать только через полгода. Я знал точную дату, когда будут известны результаты. В то майское утро мы с Эллен сидели и ждали почтальона. Наш дом располагался у подножия холма, и когда почтальон показывался наверху, мы могли проследить весь его путь до нашего дома. В то время почтальоны приходили как по расписанию. Кен Янг говорил мне, что даже не надо открывать конверт, чтобы узнать результат. Если конверт будет толстым, можно не волноваться. Но если же он будет тонким, вероятность, что этот экзамен придется пройти заново, увеличится.

Как правило, почтальону надо было задержаться у двух-трех домов, прежде чем дойти до нас, но в тот день он почему-то останавливался у каждого дома. Наконец он подошел и к нашему дому, вытащив из своей сумки одно-единственное письмо. Я спросил Эллен, каким, по ее мнению, оно было – толстым или тонким. Будучи человеком решительным и определенным, она тогда сказала: «Оно среднее». Мне тоже так показалось.

Несколько секунд спустя письмо уже лежало на крыльце. Мы с Эллен долго на него смотрели, пока, наконец, не набрались мужества его поднять. Прошло еще несколько секунд, прежде чем мы вскрыли конверт. Обрадованные известием, что я действительно сдал экзамен, мы начали танцевать. У меня с души словно камень свалился. То, что я испытал в тот момент, было похоже на состояние легкого опьянения. Я сдал этот экзамен и стал дипломированным бухгалтером. Это означало, что теперь у нас будет прочное материальное положение. Я надеялся, что теперь мы с Эллен будем в полной мере радоваться жизни.

Первым делом большинства молодых бухгалтеров, которые только что получили диплом, было составление себе внушительного послужного списка. Было обычным делом в течение четырех лет после получения диплома набираться опыта в своей профессии, прежде чем открывать собственную практику или же покупать партнерство в какой-либо фирме. Я решил остаться у «Пита, Марвика, Митчелла и компании». Здесь я занимался главным образом аудиторскими проверками, готовил отчеты и налоговую документацию – одним словом, занимался всем тем, чего всегда терпеть не мог. Те дни могли бы стать для меня просто невыносимыми, если бы у меня не было другой жизни, которая не имела никакого отношения ни к работе, ни к моей молодой растущей семье.

Дэз и я впервые пошли на площадку для игры в гольф в Ричмонде, чтобы сразиться за маленький белый шарик, когда я еще готовился к своим промежуточным экзаменам. Дэз отказался играть уже после первого раунда, у него игра не шла. А мне гольф показался очень увлекательным. С того дня он стал главным занятием в моей жизни, моим главным увлечением. Все выходные напролет я проводил на площадке для гольфа, ударяя клюшкой по мячу. Прелесть этой игры заключалась в том, что она проходила на свежем воздухе и была физически полезна для меня. Я годами сидел согнувшись в три погибели над учебниками. От такого образа жизни моя прекрасная спортивная форма, приобретенная за время службы в армии, исчезла без следа. Физически я уже превращался в мужчину средних лет. Непрерывное курение вносило свою лепту в этот процесс. Помогая мне быть в форме и выглядеть на свои года, гольф, в особенности пока я работал в «Пит, Марвик, Митчелл и компания», вносил в мою жизнь живость и разнообразие. Бывало, я сидел в своем кабинете, за рабочим столом, с ручкой в руке, склонившись над бухгалтерской книгой, но мысли мои были далеко-далеко от скуки и суеты рабочего дня, и я снова переносился на площадку для гольфа, где с клюшкой в руке склонялся над мячиком, обдумывая прошедший раунд игры и готовясь к следующему.