Дуглас Боттинг - Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер Страница 18

Для жителей деревень, расположенных в радиусе шести миль от земля­нично-розового дома, Джеральд был чем-то вроде местной газеты или про­граммы новостей. В те дни местные крестьяне редко виделись друг с дру­гом, разве что пару раз в год на сельских праздниках. Такой неутомимый путешественник, каким был Джеральд, разносил новости от деревни к де­ревне. Он сообщал, что Мария умерла, а у Спиро погиб урожай картофеля (речь шла о том Спиро, который держал слепого осла, а не о Спиро-американце). «По! По! По! — в ужасе восклицали крестьяне. — И теперь ему придется зимовать без картошки?! Храни его святой Спиридон!»

Джеральд быстро перезнакомился с местными крестьянами, и многие из них стали его настоящими друзьями. К числу его друзей относился весе­лый деревенский простак, дружелюбный, но немного заторможенный юно­ша с круглым, как блин, лицом, постоянно ходивший в котелке с обрезан­ными полями. Очень любил Джеральд веселую и толстую Агати. Агати уже перевалило за семьдесят, но ее волосы по-прежнему оставались блестящи­ми и черными. Она пряла шерсть на ступеньках своего дома и напевала пронзительные народные песни, чаще всего свою любимую, «Миндальное дерево». Еще одним другом Джеральда был старый беззубый пастух Яни с крючковатым носом и огромными бандитскими усами. Яни угощал десяти­летнего Джеральда оливками, инжиром и местным красным вином, разве­денным до бледно-розового цвета.

Но самым удивительным и притягательным человеком для Джеральда был Человек с Золотыми Бронзовками, странствующий коробейник, отличавшийся уникальной эксцентричностью. Когда Джеральд впервые увидел его во время своих странствий, он играл на пастушьей свирели. Наряд Че­ловека с Золотыми Бронзовками поразил мальчика. На нем была бесфор­менная потрепанная шляпа, за ленту которой были заткнуты самые разно­образные перья — совиные, удодовые, зимородковые, петушиные и лебе­диные. Из карманов пиджака торчали гребешки, воздушные шарики и цветные образки святых. На спине он нес бамбуковые клетки с голубями и цыплятами, несколько загадочных мешков и большой пучок свежего зеле­ного лука. «Одной рукой он держал свирель, а в другой сжимал пучок ни­тей, к каждой из которых была привязана золотая бронзовка, размером с миндальный орех. Сверкая на солнце, золотисто -зеленые жуки летали во­круг шляпы и отчаянно гудели, стараясь сорваться с ниток, крепко обхва­тывающих их тельца». Жуки, как показал жестами человек (он был не просто странным, а немым), деревенским ребятишкам заменяли игрушеч­ные самолеты.

Мешок Человека с Золотыми Бронзовками был набит черепахами. Осо­бенно понравилась Джеральду одна из них, с более яркими, чем у ее това­рок, глазами и обладающая, как показалось мальчику, уникальным чувст­вом юмора. Джеральд назвал черепашку Ахиллесом. «Разумеется, такой прекрасной черепахи я еще никогда не видел. По-моему, она стоила раза в два дороже, чем я за нее заплатил. Я погладил черепаху пальцем по чешуй­чатой головке, осторожно положил в карман и, прежде чем спуститься с пригорка, оглянулся. Человек с Золотыми Бронзовками стоял на том же самом месте, но теперь он танцевал что-то вроде джиги, раскачивался, прыгал, подыгрывая себе на свирели, а на дороге, у его ног, копошились маленькие черепахи».

У Человека с Золотыми Бронзовками Джеральд приобрел нескольких зверушек, которые поселились в землянично-розовом доме, — жабу, лас­точку с поврежденным крылом и всех его золотых бронзовок, которые ле­тали по всему дому, падали на постели и врезались в людей, как маленькие изумруды. Самым беспокойным жильцом оказался молодой голубь, кото­рый наотрез отказывался летать и предпочитал спать в изножье постели Марго. Птица была настолько некрасивой и толстой, что Ларри прозвал ее Квазимодо. Именно Ларри заметил, что при звуках музыки голубь начина­ет кружиться вокруг граммофона в неком подобии вальса, а при звуках марша Саузы гордо вытягивался во весь рост и раздувал грудь. В один пре­красный день Квазимодо поразил всех тем, что снес яйцо. Характер вздор­ной голубихи становился все невыносимей, она позабыла о граммофоне и внезапно научилась летать. Она вылетела из дома и поселилась на сосед­нем дереве, устроив свою жизнь с крупным голубем весьма мужественного вида.

Джеральд быстро постигал секреты природы Корфу. Но мама решила, что ему нужно получить образование. За это неблагодарное дело взялся Джордж Вилкинсон. Каждое утро он приходил в дом Дарреллов, длинный, нескладный, бородатый очкарик, в шортах и сандалиях, держащий под мышкой стопку книг из собственной небольшой библиотеки. Для обучения десятилетнего Джеральда Джордж выбрал «Энциклопедию» Пирса и книги Уайльда и Гиббона. «Джерри делал все, чтобы только увильнуть от заня­тий, — вспоминала Нэнси. — Уроки казались ему страшно скучными, а из Джорджа вышел неважный преподаватель». Привлечь внимание ученика Джорджу удавалось только тогда, когда он заговаривал о животных и при­роде в связи с каким-нибудь изучаемым предметом от истории («Господи боже мой, живой ягуар!» — воскликнул Колумб, впервые ступив на землю Америки) до математики («Если две гусеницы за неделю съедают восемь листьев, сколько времени потребуется четырем гусеницам, чтобы съесть то же количество листьев?»). Именно Джордж убедил Джеральда вести дневник наблюдений за живой природой, куда мальчик тщательно записы­вал все, что он видел и чем занимался каждый день. К сожалению, эти тол­стые разлинованные в голубую линейку тетради были впоследствии поте­ряны.

Джеральд не любил сидеть дома, но на улице он совершенно преобра­жался. Ему было все равно, где гулять, — по ухоженному газону или по болоту, кишащему змеями. Поняв это, Джордж разработал для своего уче­ника план занятий на природе. Они отправлялись в оливковые рощи или спускались на небольшой пляж у подножия холма Пондиконисси (Мыши­ный остров). Здесь учитель с учеником сосредоточенно обсуждали, какую историческую роль сыграла коллекция птичьих яиц Нельсона в исходе Трафальгарской битвы, лениво плавая по тихому заливчику. Но больше всего Джеральда увлекала флора и фауна морского дна — темные водорос­ли-ламинарии, крабы-отшельники, голотурии, лениво перекатывающиеся по песку, втягивающие в себя воду с одного конца и выпускающие ее с дру­гого. «Море, как теплое шелковистое одеяло, окутывало мое тело, — писал Джеральд, — и легонько покачивало его. Волн не было, только слабое, убаюкивающее меня подводное движение, пульс моря».

Джордж Вилкинсон был выдающимся романистом, но его уроки анг­лийского настолько утомляли Джеральда, что однажды мальчик пред­ложил написать собственный роман. В то время Лоуренс как раз работал над своим вторым романом, «Черная книга». Произведение Джеральда на­зывалось «Друг зверей» и было написано с массой грамматических ошибок, ужасным почерком, неуверенной рукой. Сюжет заключался в описании приключений человека, каким Джеральду суждено было стать впоследст­вии.