Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц - Джон Дуглас Страница 18

Мое личное мнение, сформировавшееся за годы исследований и наблюдений, заключается в том, что СМИ действительно могут поставлять преступникам идеи для их преступлений (и модус операнди, и элементы сигнатур), могут служить фактором влияния на тех, кто уже склонен к жестокости, и могут делать нас равнодушными к реальным ужасам, творящимся рядом, но, за исключением крайне редких особых случаев, медиа (включая порноиндустрию) не делают в остальном добропорядочных и законопослушных граждан жестокими асоциальными типами. Давайте рассмотрим несколько примеров связи между медиа и преступлением, на которые я ссылался, когда преподавал в Куантико.

4 июня 1976 года восьмидесятидвухлетняя вдова по имени Элинор Хаггарт была застрелена в своем доме в Майами-Бич, Флорида, после того как застала там двух грабителей – ее соседа Рональда Замору, пятнадцати лет, и Даррелла Агреллу, четырнадцати. После ареста Замора, худой и невысокий ученик старшей школы, иммигрант из Коста-Рики, дважды признался, что застрелил миссис Хаггарт. Но при каждом признании он излагал разные версии событий.

Ни одна не была записана на пленку или зафиксирована в протоколе, но обе сходились в том, с чего началось преступление. Замора и Агрелла, приятели, остро нуждались в деньгах. Они знали, что у пожилой соседки Заморы есть в доме наличные, поэтому взломали дверь и нашли конверт с деньгами и револьвер 32-го калибра. Миссис Хаггарт вернулась домой, застала там подростков и заявила, что звонит в полицию. Они попросили ее этого не делать. С этого момента версии Заморы расходятся.

В первом признании Замора утверждал, что застрелил ее случайно. «Даже не знаю, что произошло, – говорил он, – пистолет просто выстрелил». Смертельно раненная, она попросила дать ей виски, но свалилась замертво, когда Замора подал ей стакан.

Во втором варианте, который сержант Пол Рантанен из полицейского департамента Майами-Бич счел более убедительным и похожим на правду, мальчишки проговорили с миссис Хаггарт примерно полтора часа, наливая ей виски с водой, пока не научились добиваться нужной пропорции. Она показывала им фотографии – свои и своего последнего мужа, – и они решили, что соседка передумала звонить в полицию. Когда она в конце концов сказала, что все-таки вызовет копов, Замора – по его собственным словам, – накрыл пистолет подушкой и застрелил ее. Дальше, по обоим признаниям, они прошлись по дому, чтобы максимально стереть отпечатки пальцев, и сбежали, прихватив ценные вещи, включая два телевизора.

По иронии, процесс Заморы первым показали во Флориде по телевизору в рамках годичного эксперимента, одобренного верховным судом штата. Это была и первая трансляция процесса об убийстве на всей территории США. Защищал Замору знаменитый адвокат Эллис Рубин. Не было никаких сомнений, что Замора застрелил свою соседку, поэтому Рубин решил настаивать на невиновности подзащитного, объясняя ее помешательством – Замора насмотрелся насилия по телевидению. В своем обращении к присяжным Рубин утверждал, что продемонстрирует «как телевидение сотворило и разрушило зависимую от него личность».

В своей блестящей продуманной кампании Рубин надеялся использовать актера Телли Саваласа: тому предстояло подтвердить, что детективный сериал «Каяк», в котором он играл главную роль, мог критическим образом повлиять на юного правонарушителя. Позднее того отвергли как свидетеля, потому что судья окружного суда Пол Бейкер не согласился дать ему слово. То же самое касалось и психолога, которого привлекла защита: он сам признал, что не знает ни одного случая, когда сериал заставил бы человека убивать. Несмотря на это, Рубин характеризовал телевидение как «наставника» Заморы и «гипнотизера, промывшего ему мозги». Он утверждал, что его клиент «чувствовал себя так, будто играет в сериале, а не совершает хладнокровное предумышленное убийство».

Свидетель защиты, которого адвокату все-таки удалось протащить в суд, психиатр доктор Майкл Гилберт, высказался в том ключе, что «нажатие на курок было своего рода условным рефлексом, сформированным под влиянием телевидения и увлечения жестокими криминальными сериалами наподобие «Каяка». Гилберт говорил, что персонаж Савалы стал для Заморы героем, и что у него в голове крутился эпизод из «Каяка», когда он услышал выстрел и увидел, как падает жертва. Гилберт заявил, что Замора настолько увлекся сериалом, что пытался заставить своего отчима побрить голову – как у Саваласа.

Иоланда Замора, мать подсудимого, утверждала, что ее сын за несколько недель до преступления подумывал о суициде. Она сказала, что той весной он проходил психологическое тестирование, которое это подтвердило. Выступая перед судом, она плакала, описывая, как ее сын часами смотрел телевизор и ни с кем не разговаривал.

Обвинение вызвало четырех мальчиков-подростков, которые подтвердили, что Замора возил их в развлекательный парк Диснея спустя всего несколько часов после убийства – причем на машине миссис Хаггарт. Все расходы он оплачивал наличными из пачки в несколько сотен долларов, которую держал в кармане. По словам этих мальчиков, они не знали, что машина и деньги принадлежали соседке Заморы и что он ее убил.

Против Заморы выдвигалось обвинение в убийстве первой степени. Прокурор Том Хедли не настаивал на смертном приговоре, но Эллис Рубин требовал помилования, утверждая что Замора, пересмотрев жестоких телесериалов, сошел с ума и задумал самоубийство. Он подал судье Бейкер петицию об отмене обвинения и направлении Заморы на лечение в рамках программы для малолетних преступников. Судье также предоставили прошение о помиловании за подписями одноклассников Заморы. Но Бейкер не стал отменять вердикт присяжных и приговорил Замору к пожизненному заключению за убийство, с возможностью досрочного выхода не ранее чем через двадцать пять лет, а также к пятидесяти трем годам тюрьмы за грабеж и вооруженное нападение. В приговоре судья подчеркивал, что хотя защита просила о помиловании, суд по делам несовершеннолетних, куда изначально было передано дело, перенаправил его во взрослый: из-за тяжести правонарушения.

Даррелл Агрелла признал себя виновным в убийстве второй степени в обмен на пожизненный приговор без обязательного отбытия двадцати пяти лет, как у Заморы.

Далее, весной 1978-го, Замора и его родители подали гражданский иск на сумму 25 млн долларов против АВС, CBS и NBC, заявляя, что криминальные сериалы, которые они транслируют, «научили впечатлительного подростка… как надо убивать». Примерно в то же время Верховный суд США дал добро на проведение в Калифорнии процесса против NBC в Сан-Франциско по делу, возбужденному родителями девятилетней девочки, которую изнасиловали спустя несколько дней после показа на канале фильма «Рожденные невинными», посвященного очень похожему преступлению. В сентябре 1978-го судья окружного суда США Уильям М. Хувелер отклонил иск Заморы, заявив, что Рубин на процессе не проигнорировал влияние телеканала и что в результате процесса Заморы вскоре будут приняты новые правила телевещания, но они не могут быть причиной для иска. (Иск по делу «Рожденных невинными» в дальнейшем также был отклонен.) И снова, пытаясь переложить вину на других, Замора с помощью очередного адвоката, Рональда Гуральника, попытался начать новый процесс, утверждая, что защита у него на суде действовала некомпетентно. Однако в декабре 1979-го их требование отклонили: судья Фредерик Барад объяснил это тем, что Рубин удовлетворял «всем разумным стандартам».

Итак, какие элементы преступления Заморы объяснялись тем, что телевидение сделало его ходячим автоматом и чуть ли не зомби? Есть ли поведенческие приметы, на которые мы можем опираться, чтобы подтвердить обоснованность утверждений защиты?

Обстоятельства этого преступления, далеко не уникальные, не являются на самом деле даже редкими. Это типичное для Америки нападение на престарелую жертву. При профилировании наше главное правило таково: чем старше жертва, тем моложе преступник – за исключением случаев, когда выбор жертвы и прочие элементы МО выявляют высокий уровень криминальной изощренности, как у Эдди Ли Адамса. Когда мы пытаемся установить возраст НС при тяжком преступлении, то обычно начинаем с двадцати пяти и добавляем или отнимаем годы, основываясь на уровне изощренности. Если жертве больше семидесяти или восьмидесяти, мы снижаем оценочную планку возраста на десять лет, особенно при наличии сексуального компонента (который в данном случае отсутствовал). Женщина, чей муж скончался, и она осталась одна, всегда будет удобной мишенью. Она зависит от других людей – обычно моложе по возрасту, – ей сложно выходить,