Нина Соболева - Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий Страница 18

Точно такие же предъявленные мне обвинения т. Шваревым (Еще и Шварев папу обвинял? Уже третий?..) по отношению к т. Никитину считаю в корне неверными и необоснованными. Читать мое выступление между строк — не дочитывая до конца не читая выступление т. Никитина (так написано — без запятых, без конца фразы. — Н.С.) Я говорил о вредной практике работы, которая особенно известна т. Швареву делавшему анализ прошлой работы РК по приему и исключению на Райпартактиве.

Признаю в своем выступлении неточности в части того, что сказал большая часть членов Бюро проверены, а другие не доведены до конца, правильнее было сказать — часть членов Бюро.

3 мая 1938 г.

Осень 1940-го

3 октября 1940 г.

В газетах:

Указ о призыве молодежи в ремесленные училища.

Об установлении платного обучения в старших классах средней школы и ВУЗах (с учащихся 8, 9, 10 классов — 200 руб. в год, в ВУЗах — 400 руб. В художественно-театральных — 500 руб. Платить надо уже сейчас не позднее 1 ноября, иначе отчислят).

Война в Англии и Франции продолжается (потери французов в войне с Германией — 100 тысяч убитых и 2 миллиона в плену).

Сентябрь пролетел так, что и не заметила. И записывать совсем отвыкла. Сегодня в школе только и разговору, что о плате за обучение. Некоторые ребята уже точно знают, что придется из школы уходить. Не все родители могут платить, особенно у кого большие семьи. А в ремесленных училищах и питание, и форма, вот и получается, что им прямая дорога туда…

Как-то стыдно перед теми, кто из школы уйдет. Чем мы лучше их?.. Только тем, что наши родители могут заплатить.

Поразили меня сегодня несколько строчек о войне Германии против Англии и Франции. Ведь пол-Европы уже захватили, бомбят Лондон, пал Париж… Одних французов убито сто тысяч! А у нас с Германией «договор о дружбе»… Да как же мы можем дружить с ними?! Хорошо бы с Алькой Бернштамом поговорить об этом, да мы с ним не встречаемся. Узнавала в Эрмитаже, он больше туда на занятия не ходит. А Костю спрашивать о нем не хочу.

С Костей у нас все по-прежнему: то ссоримся, то миримся. Недавно он катал меня на настоящем мотоцикле (настоящем — в смысле что не его изготовления, а просто у приятеля брал на время ремонта). Ездили в Пулково, на большой скорости. Мне было страшно, но все равно очень здорово. Когда возвращались обратно, то при въезде на Международный проспект справа, в глубине, в здании старого монастыря (Костя показал мне его) находится Авиационный институт, а с левой стороны проспекта — Институт автодорожного транспорта. И Костя сказал, что это единственный институт, в котором он, пожалуй, все же хотел бы учиться (в Автодорожном). И я тогда шутя сказала, что в таком случае я пойду учиться в институт напротив, в Авиационный: там студентам красивую форму дают — черные шинели и береты с «крылышками» серебряными.

7 октября 1940 г.

Вчера была общегородская воздушная тревога, и у нас в школе сорвались все занятия. На втором уроке объявили по радио: «Тревога!». Раздались удары по рельсу (это у нас сигнал «химического заражения»), и мы все понеслись по своим постам. Я — в санитарках, возле носилок. Пришлось напялить противогаз и таскать в «Пункт первой помощи» тех, кто «заражен». А в это время на улицах остановилось движение, гудели над головой «самолеты противника» и даже слышались залпы зениток. Наш медпункт очень скоро переполнен был «ранеными», и дали команду переносить «наиболее тяжелых» в пункт, который находился в помещении аптеки на другой стороне улицы. Наши мальчишки быстро сообразили, что так удобнее всего сбежать домой. А мы-то не понимаем, почему от нас только что все удирали, а тут вдруг сами набиваются со всякими «травмами». Потом разобрались, выбрали в качестве «пострадавшего» Женьку Левина и сторговались на решении задачек к контрольной по физике. Быстренько, рысью отнесли его на носилках через улицу (вчетвером тащили, не тяжело), серьезно прошествовали мимо милиционера, а в подворотне опрокинули носилки, вытряхнули нашего «пострадавшего» и убежали. С хохотом неслись мимо того же милиционера, и он похвалил нас за «оперативность»! Много смешного было в этот день. К вечеру «угрожающее положение» отменили и по радио рассказывали, в каких районах МПВО[13] проявили себя хорошо, а в каких — слабо. Кое-где все было очень серьезно организовано: настоящие пожары тушили, а на площади Лассаля даже будто прорвало водопроводные трубы и часть площади залило водой, но и с этим быстро сумели управиться. Вот вроде и серьезно проходят такие учения, но все равно кажется, что это просто игра. И не верится, что когда-нибудь может случиться настоящий налет противника или химическое заражение. То есть иногда мелькнет мысль — «а вдруг!..» — но тут же отгоняю ее от себя и не хочу, боюсь додумывать до конца.

За лето соскучилась по кино и теперь за месяц умудрилась посмотреть три фильма: «Дети капитана Гранта» и «Большой вальс» — это с Костей. (Всем почему-то нравится главная героиня в «Большом вальсе», а мне — невеста Штрауса, Поли). И еще неожиданно позвонил Генка Соболев и позвал на Чаплина («Огни большого города»). Генка уже на втором курсе медицинского, но остался таким же несерьезным и дурашливым. Ехали в трамвае до «Титана», и у женщины, сидящей рядом, хвост чернобурки лег на плечо Генки. Он взял его двумя пальцами, осторожно переложил на грудь женщины и спрашивает очень галантно: «Простите, а в ней блохи не водятся?»… Дама так и вспыхнула, а я фыркнула и бегом на площадку. Генка с невозмутимым видом вышел вслед за мною. Я, конечно, выругала его, но не могла не смеяться. Он серьезно выслушал и обещал «исправиться». Никак не могу относиться к нему как к старшему, а ведь ему уже девятнадцать лет.

Об этом походе в кино Косте не говорила. Тем более, что встречаемся мы с Генкой раз в год, не чаще. А фильм с Чаплиным отличный, насмеялись так, что потом скулы болели.

12 октября 1940 г.

В газетах Указ Верховного Совета о том, что теперь инженеров, техников и квалифицированных служащих могут перевести с одного предприятия на другое, «независимо от территориального расположения». Это значит, что могут перевести куда угодно, хоть в Среднюю Азию! Правда, при этом выплачивают подъемные на всех членов семьи и оплачивают дорогу. Но все же если, к примеру, отца переведут куда-то, то все члены семьи — и жена его, и дети — должны бросить свою работу, школу и ехать с ним? И это на всю жизнь? А если кто не согласится и не поедет, то его будут считать «самовольно ушедшим с предприятия» и «предадут суду, согласно Указу от 26 июня 1940 г.». Вот так… «Предадут суду»… И еще: отменяются все трудовые договоры. Кто, к примеру, приехал в Сибирь на 2–3 года, их теперь имеют право оставить на столько, «на сколько надо для производства»… (Первая мысль, которая у меня мелькнула во время чтения этого указа: и даже Юрьева дня не будет? А ведь когда-то был «Юрьев день»…). Что-то меня так стали угнетать газеты… Каждый день беру в руки «Правду» и с опасением просматриваю сначала все заголовки, что еще нового ожидает всех нас?..