Анатолий Кожевников - Записки истребителя Страница 18

Была созвана воздушно-стрелковая конференция, на которой летчики штурмовики и истребители - в соответствии с изменившейся обстановкой предложили увеличить высоту полета над территорией противника. Увеличение высоты привело, в частности, к полному бездействию шестиствольные минометы немцев, тогда как их огонь нередко был губительным для штурмовика, летящего на малой высоте. Мы, истребители, кроме того, вменили себе в обязанность прикрывать боевые порядки штурмовиков не только от "мессершмиттов", но и от зенитной артиллерии. Специально выделенное звено истребителей предназначалось для подавления зенитных батарей. Звено занимало место позади всей группы и атаковывало батарею реактивными снарядами или пулеметно-пушечными очередями. Этот метод взаимодействия штурмовиков и истребителей резко сократил наши потери от зенитного огня.

Но чем же объяснить столь сильное зенитное прикрытие этого района? Где сосредотачивается идущая потоком военная техника врага? Мы ведем за противником тщательное наблюдение, летаем с рассвета до темноты. Вот и сейчас, еще не взошло солнце, а к нашим самолетам уже спешит штурман полка.

- Hаверное, что-нибудь серьезное, - говорит Кузьмин.

А штурман, поздоровавшись, достает из планшета карту.

- Hу, братцы, есть работенка и не какая-нибудь, а весьма трудная. Разложив карту, он продолжает: - Пойдете в район западнее села Красное. Просмотрите всю шоссейную дорогу до самого Острогожска. Затем на Алексеевку и далее на Павлов. Ваша основная задача - уточнить направление движения механизированных частей немцев. Маршрут тяжелый - сто восемьдесят километров над противником. В Остогожске аэродром, в Алексеевке - тоже. Смотрите повнимательнее за воздухом.

Полет не был для нас необычным. К разведке мы уже привыкли, поэтому специальной подготовки не потребовалось.

Через несколько минут, маневрируя между разрывами зенитных снарядов, преодолеваем тактическую зону обороны врага. Солнечные лучи еще не коснулись земли, и можно было без труда рассмотреть вспышки орудий. Запоминаю и мысленно наношу на карту огневые позиции каждой обнаруженной батареи.

По мере удаления от линии фронта разрывы зенитных снарядов становятся реже и, наконец, прекращаются совсем.

Выходим в оперативный тыл. Здесь зенитная оборона расположена только около крупных населенных пунктов да железнодорожных станций.

Солнце взошло. Чистый и прозрачный осенний воздух обеспечивал хорошую видимость. Можно было просматривать на десятки километров. Открылась панорама военных дорог. Они до отказа забиты автомашинами, идущими в сторону фронта. Запоминаю каждую действующую дорогу. Стараюсь рассмотреть груз на автомашинах. Судя по ящикам, это боеприпасы.

По проселочным дорогам идут танки, идут окутанные пылью, по тридцать сорок машин в колонне.

Подходим к Острогожску. Поток машин со всех дорог вливается в город. То же и в Алексеевке. Но почему машины не движутся дальше? До фронта еще тридцать - сорок километров. Теряюсь в догадках, не находя ответа.

Выполнив задание, ищу подходящую для штурмовки цель.

Выбираю колонну крытых тупоносых грузовиков у самой железнодорожной станции. Минута - и передний грузовик накрыт пулеметной очередью. Он останавливается, загородив дорогу остальным. Еще атака. Горят, взрываясь, нагруженные боеприпасами машины. Кузьмин, неотступно следуя за мной, расстреливает остановившуюся автоколонну.

Hеистовствуют зенитные спаренные и счетверенные установки врага. Трассирующие пули и снаряды, казалось, сплели огненную паутину. Мы снижаемся, прикрываясь неровностями местности, стремимся выйти из зоны обстрела.

В пятнадцати километрах от фронта на проселочной дороге Кузьмин заметил обоз. Он дал мне сигнал, и мы вместе набрасываемся на добычу. Обезумевшие лошади кидаются в поле, коверкаю повозки, рвут упряжь, но, настигнутые пулеметными очередями, падают на землю.

На аэродроме командир ждал результатов разведки. Штурмовики стояли наготове с заряженными кассетами и подвешенными бомбами.

Пока мы докладывали, наши самолеты успели заправить, и мы вылетаем сопровождать штурмовиков до обнаруженной нами автоколонны.

Зенитки подавляются выделенным звеном истребителей. Группа проходит войсковой тыл противника.

Показалась окутанная дорожной пылью колонна Немцы, вероятно, не заметили нас. Автомашины продолжали обычное движение. Штурмовики перестроились в правый пеленг и приготовились к бомбометанию.

Вскоре вдоль колонны начали ложиться серии осколочных бомб. Вражеские машины поднимались на воздух, горели автоцистерны. Мы наносили удар по голове колонны. Движение застопорилось, остановилось.

Истребителей противника не было, вторая атака колонны выполнялась всей группой. Загорелись машины в хвосте и центре.

После пятой атаки дорога стала походить на огромного огненного змея.

Бегающих фигурок фашистов не было видно, но зато во весь рост, не далее чем в пятистах метрах от дороги, приостановив работу, стояли советские женщины-колхозницы и с радостью наблюдали за разгромом врага. Мы с ведомым на малой высоте прошли над ними. Хотелось сказать: "Подождите, дорогие, вот перемолотим этих гадов и освободим вас".

Покачав женщинам в знак приветствия крыльями самолетов, мы легли на обратный курс. Знаю, уверен с надеждой на освобождение провожали они нас.

Обдумывая предстоящий вылет, я шел к самолету, где меня уже ждал Кузьмин. Как выполнить порученное задание и в полном благополучии вернуться на свой аэродром? Хорошо математику: можно десятки раз начинать решение задачи и столько же раз зачеркнуть, если не получается, а тут... И мне вспомнились слова инструктора: "Летчик ошибается один раз..."

- Как бы ты, Николай Георгиевич, стал выполнять разведку зенитных батарей? - спросил я Кузьмина, не посвящая его пока в боевую задачу.

- Очень просто, - не задумываясь, ответил ведомый. - Взлечу, наберу высоту и буду смотреть, откуда стреляет.

- Но ведь батареи могут и не открывать огня по двум истребителям?

- А мы пойдем бреющим. Пушка не иголка, найдем.

- Найдем. Легко у тебя получается. Видишь, ястреб парит, он тоже вроде на разведке. Ястреб мог бы лететь и ниже, но ему невыгодно: слишком мал сектор обзора, поэтому он предпочел высоту. Так и мы не можем лететь бреющим. Знаешь, сколько неудобств от бреющего? Во-первых, можно в ста метрах пройти от батареи и просмотреть ее, если она будет молчать; во-вторых, если и откроет огонь, то не запомнить место огневых позиций из-за быстро мелькающего рельефа, и, в-третьих, на малой высоте нас могут сбить даже из автомата.

- Командир, - сказал ведомый, - я понял, что нам поставлена задача на разведку зенитных батарей.