Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов Страница 18

А за сим крепко жму Вашу руку и цалую ручки Ирины Владимировны.

Дружески Ваш исполнительный член редакции

<Роман Гуль>

 * Par retour du courrier (фр.) — с обратной почтой.

35. Георгий Иванов - Роману Гулю. 21 июня 1954. Париж.

21 июня 1954

28, rue Jean Giraudoux

Paris XVI

Дорогой Роман Борисович,

За Ваш «автограф» – широкое русское мерcи. Но малость сконфужен – из «стихов» первого присыла можно печатать только два. Остальные, в переписанном виде, оказались переписанными еще паршивей, чем когда я их отсылал. Это, впрочем, будет обязательно исправлено: я рассчитываю к чертовой дюжинe прилагаемого «Дневника» добавить до 20, ну если не дотяну к сроку, до 18. Hо дайте мне, пожалуйста, возможно больший срок – для стихов, а также для статейки об антологии и о прочем. Это будет именно небольшая статейка, а не голая рецензия об антологии. И на этот раз, если внезапно не помру, я хочу обязательно доставить ее к очередной книжке. Я коснусь и Ульянова и «проблемы» новой и старой эмигрантской литературы. Kажется, ничего себе получается. Но будьте милым, сообщите настоящий срок – и для статейки и для стихов.[218].

Опять-таки, если не помру, то, присылая добавочные стихи, я укажу, какими № № их вставить. Но для порядка, склеил те, что у Вас имеются, как мне хочется, чтобы они следовали друг за другом. Видите сами порочность моего производства. И так всегда: стихотворение сочиняется сразу, почти готовое, а потом месяц не нахожу какого-нибудь одного слова, без которого нельзя печатать. Кстати, очень благодарен за указание об одеяле. Я это прозевал, и, конечно, была бы безграмотность. Исправил, как удалось, воспользовался «анжaмбемaн», которых вообще не очень долюбливаю. Но так все-таки много лучше, чем одеяло через мягкий знак[219].

Сообщите мне, когда уедете в деревню, ваш деревенский адрес или куда писать, чтобы письмо не валялось где-нибудь в конторе. Ну, еще раз сердечно благодарю. И. В. кланяется. Очень были бы признательны, если бы Вы, несмотря на перебор в долларах, который получился из оплаты рыбок, камбалы и никуда негодных стариков [220], мoгли бы выкроить «в кредит» на две-три тубы Lеdеrрleх Vitаminе В.[221] Так, чтобы в карманы или складки посылки их рассовать. Теперь их, выяснилось, и ни за какие деньги здесь получить нельзя. A ей это прямо панацея для работы.

Жму Вашу руку.

Всегда Ваш

Георгий Иванов

36. Георгий Иванов - Роману Гулю. < Около 25 июня 1954>. Париж.

<Около 25 июня 1954>

Попало на пол, где поливали цветы, — извините за грязь. Переписать же сложно![222]

М. Г.

г-н Редактор!

Не могу не выразить своего глубокого возмущения... Меня, которого такой авторитет литературы, как сам С. П. Мельгунов помещал на страницах своего органа... Особенное негодование вызвало во мне Ваше пристрастное отношение к моему шедевру о старике! Почему Вы прицепились именно к нему? А «Камбала», по-Вашему, меньшее говно!..

Очень был рад наконец получить от Вас, дорогой Р. Б., человеческое письмо. М. б., на летнем отдыхе Вы опять найдете время чего-нибудь мне черкнуть. В наше время приятно поболтать, хоть в переписке, с живым человеком. Кругом все какие-то выспренние мумии. Конечно, «для дружбы надо, чтобы было двое». А меня именно тянет «дружить» с Вами, независимо от чеков. Кстати — совершенства на земле не бывает — прежде приходили молниеносно чеки — а письмо «следовало». На этот же раз пришло такое милое письмо, но «следует» и все еще не «последовал» очень желанный чек.

Ну, статейку об Антологии я спешно заканчиваю, так что можете быть уверенны, что к следующему очень заранее, она будет у Вас. Вы сами того же «критического темперамента», что я, и, думаю, ее одобрите. Но малость трушу — всю жизнь наживал врагов и опять наживу новеньких. А положение наше с Вами разное —- до Вас не дотянешься в Вашей крепости — а мне всякая муха может сделать реальную пакость... Но все равно — заканчиваю, сейчас же пришлю. И «суди меня Бог и православный Государь»!..[223]

Насчет стихов первого присыла, кажется, Вам ясно - что прислал я «материал», чтобы Вы имели бы формальное право его оплатить. Я ведь и писал Вам - «до следующего № кое-что обязательно заменю». Там, вперемежку со «стариками и рыбами», [224] есть два или три стоющие. Но, вот беда, я забыл, что именно я тогда послал. Будьте таким милым - перечислите мне (первые два слова первой строчки каждого — достаточно), что именно имеется в этом залежалом «товаре». И тогда в сообщу, что можно печатать, а что спустить в сортир. Но уж, что сказано — то сказано: раз Вы решили «Старика» оплатить, только бы его не печатать. — так и буду считать, «Попался, который кусался», а я за счет не умеющего пить старичка выпью лишнюю бутылочку сам. «Камбалу» же, честно, тут же заменяю другим стишком, который мне самому нравится.[225] Скоро получите приятную добавку. Корректуру, пожалуйста, непременно пришлите — там слово, здесь полслова — мне очень это важно И так же важен распорядок стихов, какое вслед за каким. Я чисто корректуру сделаю и верну исправлен<ное> быстро

Моя жена Вам нежно кланяется, но малость надулась, что Вы не желаете читать ее «Надежды».[226] Она очень довольна, что будет благожелательный отзыв Юрасова. [227] Ценно чрезвычайна, что он новый эмигрант и видный из них. Я не читал его романа, но слышал, что хвалили. Жена же моя говорит, что будто бы, вроде как в «Гранях» или в чем-то таком, она читала рассказ из еврейской жизни, который ей очень понравился свежестью и антифальшью. И она (будто бы) запомнила имя Юрасов?? [228] М. б., она и путает, не знаю. Во всяком случае хороший отзыв нового Эмигранта для такой книги (впрочем, Вы ее еще не читали!) гораздо ценней, чем от нашего брата. Спасибо, что так распорядились.

Ну, помойная яма «Возрожденья» окончательно устоялась. Причем получилось нечто совершенно «модерн»: толстый журнал без редактора! Этакий всадник без головы. [229] И, представьте, скачет ничуть не хуже, чем скакал при голове Мельгунова. Правда, если Вы читали последний № — Вы должны были заметить что «Мельгунов мертв, но дела его живы»: [230] «И все как при папеньке».[231] Те же бездарные рассказы, такие же самые стишки. Я, прочтя оглавление, увидел было «Февральские дни» какого то графа Бен<н>игсена [232] и и думал хоть тут развлекусь на сон грядущий - граф, в национальном органе, уж наворотил чего-нибудь, особенно о «феврале». И какое разочарование!: вреде Вишняка, [233] да еще с почтительными ссылками на того же Мельгунова. «Как правильно отметил С. П.,.», «Согласен с С. П...» Тешит, очевидно, национальная мечта о восстановлении на всероссийский престол Владимира Кирилловича, который — имею сведения —- был в свое время очень приличный молодой человек, а теперь под влиянием августейшей супруги (бывшей «m-me  Керби» и ее августейшего «братца» царя Ираклия) — превратился в Мадриде в нечто абсолютно позорное...[234]