Дипломатия и войны русских князей - Александр Борисович Широкорад Страница 18

Как известно, Балтийское море и Финский залив достаточно сложны в навигационном отношении. Там множество мелей, подводных камней и т.д. Шведские же феодалы ввели так называемое «прибрежное право», согласно которому выброшенное волнами на берег или даже просто севшее на мель судно считалось добычей местного населения. Как писал Алексей Смирнов: «Компасом в южной Европе начали пользоваться в начале пятнадцатого века, но европейский север отставал. «В этом море навигация осуществляется без компаса и морских карт, а лишь исключительно с помощью лоцмана», — гласит описание Балтики на морской карте, составленной в 1458 г. итальянцем Фра Мауро.

Лоцманы вели корабли, ориентируясь на береговые знаки, к большой радости благочестивого местного населения. В церквях Готланда и Эланда, Аландских островов и Сааремаа прихожане даже пытались сделать своим сообщником Бога, прося его о помощи в разбойничьем ремесле. Вот, например, как выглядел текст одной из самых популярных молитв на острове Форё: «Благослови, Господь, наши поля и луга, наших служанок и батраков. Пошли нам рыбу в сети и корабль на берег. Пусть большой корабль налетит на скалы этой ночью!»

Если Бог не внимая, ему помогали, вводя экипажи в заблуждение фальшивыми огнями и ложными знаками. Когг садился на мель, островитяне убивали моряков, товар делили, а корпус пускали на дрова — большой дефицит на некоторых обжитых гранитных скалах. Через несколько часов нельзя было найти следов корабля и экипажа. Островитяне возвращались к мирному труду и молитвам»[43].

Шведские феодалы организовали целые пиратские флотилии, нападавшие на новгородских купцов или их «гостей».

Вот типичное сообщение русского летописца: «В то лето (1142 г.) приходил свенский князь с епископом в 60 шнеках, напав на купцов, плывших из заморья в 3 лодьях, но не преуспел в том, купцы же, выйдя из 3 лодий, перебили их полтораста человек»[44]. Позже историки установили имя князя, упомянутого в летописи. Им оказался Ион Сверкерссон, сын шведского короля Сверкера старшего. Имя епископа установить не удалось, но его действия типичны для католического духовенства. Я в своих книгах никогда не идеализировал православное духовенство, на его совести были и расправы с еретиками, и мздоимство, и симония, но вот пиратами и грабителями наши попы никогда не были.

Во второй половине XII века новгородцы столкнулись в Финляндии с экспансией шведов. Шведскому королю Эрику Святому очень нужны были деньги, и посему он счел «своей священнейшей обязанностью содействовать распространению христианства не только в своих владениях, но и в странах соседних. Тотчас по вступлении на престол с величайшей ревностью занялся он приготовлениями к походу и на другой же год (1156), сопровождаемый епископом упсальским Генрихом и многими монахами, во главе значительного ополчения внес крест и меч на берега Финляндии. Высадка произведена была на самой юго-западной оконечности, при устье реки Авра (Aurajoki), и там, где ныне стоит город Або»[45]. Там и была построена первая шведская крепость.

Успех Эрика в значительной степени был обусловлен слабостью обитавшего там финского племени Суомляна (Сумь — по русским летописям). Часть суомлян, подвергшихся внезапному нападению, разбежалась по лесам, а часть подчинилась требованиям завоевателей и приняла крещение. Король Эрик, увидев, что предприятие его не требует особых усилий, на следующий год с большей частью войска возвратился в Швецию, а дело обращения язычников поручил епископу Генриху. Но финны рвения епископа не оценили, и тому пришлось «принять мученический венец» и быть позже причисленному клику католических святых.

В 1164 г. шведы провели смелый рейд на город Ладогу. 23 мая шведская флотилия через Неву прошла в Ладожское озеро. Шведское войско осадило город Ладогу. Ладожане сожгли свой посад, а сами с посадником Нежатою заперлись в каменном кремле и послали за помощью в Новгород. Шведы попытались взять кремль приступом, но были отражены с большими потерями и отошли к устью реки Вороной[46] и устроили там укрепленный лагерь.

Через пять дней к лагерю шведов подошел новгородский князь Святослав Ростиславович с посадником Захарием. Атака русского войска оказалась для шведов неожиданностью.

Большинство шведов было убито или взято в плен. Из 55 шнек сумели уйти лишь двенадцать.

После этого стычек между шведами и новгородцами не было почти 20 лет. Шведы не рискнули прямо нападать на Русь, но продолжали захват финских земель. Впервые Финляндией заинтересовался и Рим. В 1171 г. папа Александр III отправил буллу архиепископу Упсальскому Стефану и шведскому ярлу Гутторну, где призвал «обуздать язычников корел и ижору».

Новгородцы же были втянуты князьями Рюриковичами в их усобицы и практически не реагировали на экспансию шведов. Лишь в 1188 г. в Центральную и Северную Финляндию ходили новгородские молодцы с воеводой Вышатой Васильевичем и «пришли домой поздорову, добывши полона». В 1191 г. ходили новгородцы вместе с карелами на емь, «землю их повоевали и пожгли, скот перебили». В 1227 г. князь Ярослав Всеволодович пошел с новгородцами на емь в Центральную Финляндию, «землю всю повоевали, полона привели без числа».

Самый сильный удар шведам русские нанесли в ходе таинственного похода на шведскую столицу Сиггуну в 1187 г. Флотилия кораблей с новгородскими, ижорскими и карельскими воинами скрытно прошла по шведским шхерам к Сиггуне. Столица шведов была взята штурмом и сожжена. В ходе боя был убит архиепископ Ион. Надо сказать, что у русских и, особенно, у карел были веские основания разделаться с этим духовным лицом, которое «9 лет воевало с русскими, ижорой и карелами ради господа и святой веры».

Русско-карельская рать благополучно вернулась домой. Шведы даже не стали восстанавливать разрушенную Сиггуну, а начали строить новую столицу Стокгольм. Стокгольм был основан вдовой архиепископа Иона[47] и ярлом Биргером из рода Фолькунгов. (Читатель не должен путать этого Биргера с однофамильцем, противником Александра Невского, этот Биргер умер в 1202 г.)

Почему же поход 1187 г. назван таинственным? Дело в том, что о нем нет никаких упоминаний в русских летописях, а все сказанное взято из шведской «Хроники Эрика». При этом и шведские, и отечественные историки[48] считают «Хронику Эрика» вполне достоверной.

А в России сохранилось даже вещественное доказательство похода — врата, украшенные бронзовыми барельефами. Эти врата новгородцы вывезли из Сиггуны и приделали к входу в новгородский храм святой Софии. Врата эти и поныне там, а копия их находится в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина в Москве.

Итак, русские разрушили до основания вражескую столицу и увезли