Эрих Манштейн - Из жизни солдата Страница 18

На меня возлагалась подготовка замысла командно-штабных учений и тренировок и разработка исходной обстановки для обеих сторон. В задачу участников учений входила оценка обстановки и принятие решения, которое затем выносилось на обсуждение. Из всех предложенных решений руководство учениями выбирало по одному лучшему от каждой из двух сторон и затем разыгрывало их. Руководство действиями «войск» с каждой стороны поручалось авторам наиболее удачных решений По-видимому, нет необходимости глубоко вдаваться в оперативные вопросы, которые отрабатывались во время учений. Их основной смысл заключался в поисках наиболее целесообразных вариантов ведения стратегической обороны на случай агрессии против рейха. Поскольку в целях обеспечения полноценной оперативной подготовки следовало разыгрывать и наступательные операции, приходилось разрабатывать исходную обстановку с таким расчетом, чтобы у сторон были возможности для проведения контратак и контрнаступлений, пусть даже и после того, как, согласно замыслу учений, «противник» глубоко проникал на территорию Германии. Вполне понятно, что в связи с существованием недружественного по отношению к Германии военного союза трех ее соседей приходилось вносить соответствующие исходные данные в замысел учений. Выходит, что «кошмар коалиций» незримо присутствовал и на этих учениях.

Хотелось бы подробнее остановиться лишь на первом крупном командно-штабном учении, которое я разрабатывал для начальника войскового управления, поскольку оно наглядно демонстрирует подход руководства сухопутных войск к вооруженным конфликтам того времени. В основу замысла учения был положен один из вполне возможных тогда вариантов развития военно-политической обстановки, при котором после довольно продолжительного периода нарастания политической напряженности происходило вторжение польской армии в Восточную Пруссию или в Верхнюю Силезию. В связи с этим я выдвинул идею предпослать отработке в ходе учения собственно военных вопросов своего рода политическую прелюдию, в которой должно было принять участие и министерство иностранных дел. Начальнику войскового управления моя идея понравилась и он сразу ухватился за нее, поручив мне разработку деталей.

Выдвигая свою идею, я руководствовался следующими соображениями:

Даже в случае нападения на Германию одной только польской армии мы были в состоянии оказывать ей сопротивление лишь в течение более или менее длительного времени. Однако после присоединения к Польше ее союзников наше положение всего за несколько дней стало бы безнадежным. В связи с этим одна из задач германского внешнеполитического ведомства в период нарастания напряженности заключалась в том, чтобы избегать любых действий, которыми Франция и Чехословакия могли бы воспользоваться в качестве повода для вступления в войну на стороне Польши. В свою очередь военное руководство Германии должно было делать все от него зависящее для того, чтобы лишить Лигу Наций возможности уклониться от своего долга по сдерживанию агрессора.

Таким образом, в ходе специальной военно-дипломатической прелюдии к командно-штабному учению предстояло отработать принципы достижения баланса между необходимостью проявлять внешнеполитическую сдержанность и осторожность и неизбежностью принятия определенных военных мер по подготовке к обороне. В учении в качестве наблюдателя участвовал статс-секретарь министерства иностранных дел фон Бюлов, а один из его ближайших помощников, начальник политического отдела министерства тайный советник Кепке исполнял роль председателя Совета Лиги Наций. По одному высшему чиновнику внешнеполитического ведомства было выделено для исполнения ролей министров иностранных дел Германии и Польши. Руководство «войсками» осуществляли офицеры Генерального штаба.

В ходе учения было разыгран полный цикл развития военно-политической обстановки: постепенное нарастание политической напряженности, провокационные действия польской стороны на границе, вторжение польской армии на территорию рейха и начало крупномасштабных военных действий. Руководство учением с помощью вводных информировало его участников о ежедневных изменениях обстановки. В свою очередь военные руководители с обеих сторон направляли руководству свои запросы и докладывали о принятых решениях. С «польской» стороны это были запросы и решения, связанные с подготовкой к агрессии, с «немецкой» стороны — с мероприятиями по организации отпора агрессору, например, с подъемом по тревоге частей и подразделений пограничной охраны. Одновременно «министры иностранных дел» обеих сторон занимались составлением и отправкой в Совет Лиги Наций дипломатических нот, в которых они пытались склонить симпатии международного сообщества на свою сторону. Так, например, действительный статский советник фон Ринтелен, игравший роль польского министра иностранных дел, старался убедить своих коллег, заседавших в Женеве, в том, что Польша начала боевые действия исключительно в ответ на провокации с германской стороны. В свою очередь германский «министр иностранных дел» основной упор делал на растущую военную угрозу с польской стороны. Как оказалось, фон Ринтелен гораздо лучше справился с поставленной перед ним задачей, чем его «коллега». Его потрясающая изобретательность в придумывании провокаций, якобы совершенных Германией, постоянно ставила в тупик противоположную сторону.

Тайный советник Кепке, который в совершенстве владел дипломатическим языком, очень умело формулировал предполагаемую реакцию Совета Лиги Наций. Вместо того, чтобы принимать энергичные меры по обузданию агрессора, он чаще всего ограничивался уклончивыми ответами и туманными обещаниями, то есть всеми теми отговорками, с которыми впоследствии приходилось на практике сталкиваться при обращении в Лигу Наций.

Военно-дипломатическая прелюдия к командно-штабному учению получилась очень интересной и полезной. У нас сложилось впечатление, что и господа из министерства иностранных дел, которые до сих пор имели весьма неопределенное представление о такого рода учениях, по достоинству оценили мероприятие, в котором им пришлось участвовать. Мы же надеялись, что отработанный впервые сценарий в дальнейшем станет традиционным и что в конечном счете это поможет избежать «непроизвольного сползания» в никому не нужную войну, как это случилось в 1914 году. К сожалению, мы тогда еще не предполагали, что сложившиеся к тому времени тесные связи между руководством сухопутных войск и министерством иностранных дел будут непоправимо нарушены при нацистах. Нам также и в голову не приходило, что когда-нибудь внешнеполитическое ведомство окажется в руках человека, который будет открыто стремиться к войне.