Татьяна Дубровина - Заратустра Страница 18

Колдуны же были потрясены недетской зрелостью и прозорливостью ребенка. Они разъярились. Более умный и выдержанный Брат-реш Тур промолчал, а Дурасроб, вместо благодарности за гостеприимство, вскочил из-за стола и стал пророчить Заратустре мучительную смерть.

— Жаль только, — кричал он, — что счастье убить тебя выпадет не мне!

Маленький Заратустра не испугался мрачных предсказаний и возразил в ответ только одно:

— Не думаю, что мой убийца будет счастлив…

Да, искусные колдуны умели предсказывать будущее, но только в пределах земной, конечной, человеческой истории. Перед пророком же еще в детстве, до того как он начал проповедовать, приоткрылась самая сокровенная завеса времен: он видел грядущее во всей его беспредельности. Знал, что случится и после его собственной смерти, и после конца света…

И еще добавил тогда семилетний Зардушт, что предвидит скорую кончину самого Дурасроба. Колдун оцепенел от ужаса и долго оставался неподвижным. Опомнившись, он, однако, повторил свою угрозу и услышал от ребенка тот же ответ. И опять окаменел от страха. Но, очнувшись, вновь принялся за свое и в третий раз услышал пророчество семилетнего мальчика.

На сей раз объятый страхом карапан простоял точно каменный истукан «столько, сколько тридцать кобылиц простояли бы, если бы их доил только один человек».

Придя в себя, он опрометью бросился из дома, приказав немедленно запрягать коня. Но злодей успел отъехать совсем недалеко — всего несколько парасангов, то есть едва успел исчезнуть из поля зрения жителей селения. Тут его и настигла смерть.

Свод догматических авестийских трудов «Денкарт» описывает это событие в самых живописно-мрачных красках, достойных современного триллера: «Страх овладел им. Колдун остановил коня. Вдруг его семя излилось и разорвало его шкуру, поясница отломилась от бедер, — и он издох тут же, а следом его потомки, а следом и потомки его потомков»[29], то есть у Дурасроба не осталось детей и внуков.

А Брат-реш Тур до поры до времени затаился. Его час еще не настал. Заратустре еще предстояло вырасти, возмужать и совершить множество славных деяний…

Существуют предположения, на наш взгляд, весьма убедительные, что именно в семилетнем возрасте, то есть как раз в пору столкновения с Дурасробом, умного и не по годам развитого Зардушта отдали на обучение священству.

Атраваны, или заотары — служители древнеарийских культов (разумеется, дозороастрийских, ведь пророк еще не успел провозгласить постигнутого им впоследствии Единобожия), передавали свои знания ученикам изустно. Они обучали обрядам, заставляли запоминать наизусть гимны и мантры, призывающие богов-покровителей.

Но, возможно, еще важнее то, что питомцы заотаров не ограничивались усвоением раз и навсегда установленных догм, а учились и сами импровизировать стихи, обращенные к высшим силам.

Таким образом, у детей и юношей не только пробуждался религиозный экстаз, но и развивался поэтический дар. А Заратустра, несомненно, был великим поэтом: в этом каждый может убедиться, ознакомясь с его стихотворным наследием.

Гаты — песни и гимны, сочиненные им, — звучали на гатическом диалекте, который намного древнее авестийского, в свою очередь считавшегося уже мертвым к тому времени, как разрозненные тексты Авесты были вновь собраны и записаны. Тем не менее по образности, метрике, глубине мысли и способности к метафизической абстрактности гаты Заратустры намного опередили свое время, а в чем-то звучат и сегодня более чем современно.

Искусство импровизации не могло не способствовать и становлению самостоятельности мышления. А значит, выходец из древнеарийской школы священства мог, имея, естественно, природные задатки провидца, талант мыслителя и отвагу, принести в мир некую совершенно новую, доселе не слыханную религиозную идею. Что Заратустра и сделал…

…Но вот наступил срок совершеннолетия Заратустры: ему стукнуло пятнадцать. Историки считают, что в этом возрасте он уже стал полномочным священнослужителем — неизвестно, правда, какого именно божества.

И тогда же Порушаспа, по требованию взрослеющих сыновей, решил разделить между ними свое имущество.

После земель и недвижимости дошел черед до множества богатых одежд и дорогих тканей, хранившихся в кладовых, — отец пророка был состоятельным человеком.

Из всего предложенного великолепия лишенный жадности Зардушт выбрал на первый взгляд сущую безделицу — пояс в четыре пальца толщиной. Отрок тут же повязал его поверх одежды.

С тех пор пояс кусти — обязательная принадлежность одеяния зороастрийца. Он сплетается из 72 шерстяных нитей — именно столько глав (ха) насчитывает «Ясна» («Поклонение», «Почитание») — тот раздел Авесты, в который входят и гаты, сочиненные самим Заратустрой и наиболее чтимые последователями маздаяснийского вероисповедания.

Любой совершеннолетний зороастриец обязан ежедневно совершать ритуал развязывания и повязывания пояса. Читая вслух молитвы, он обеими руками протягивает концы кусти перед собой, а при произнесении имени проклятого Духа Зла взмахивает ими, словно отгоняя от себя всякое влияние Ангро Майнью.

Кто в этом плотском мире,

Спитама Заратуштра,

Все имена изустно

Промолвит днем ли, ночью,

Промолвит ли вставая,

Промолвит ли ложась,

Повязывая пояс,

Развязывая пояс,

Из дома уходя,

Из рода уходя,

Страну ли покидая…

Мы привели отрывок из Ормазд-яшт, гимна Ахура Мазде (перевод И. Стеблин-Каменского), который предписывается обязательно читать при перемене места жительства.

И наверное, именно так, взмахнув концами своего плетеного пояса — отцовского наследства, — и ушел Заратустра из отчего дома странствовать по окрестным поселениям, когда ему исполнилось двадцать лет.

К тому времени он стал привлекательным, высоким молодым человеком. Авеста дает нам даже представление о его комплекции. Сама Истина, благая Аши, обращается к нему так:

Красив ты, Заратуштра,

Прекрасен ты, Спитама,

Со стройными ногами

И длинными руками…[30]

Он был молод и жаждал обрести ее, лучшую Истину. Видимо, те знания, которые он получил за время учебы и собственных первых опытов в качестве заотара, показались ему недостаточными, неполными, а может быть, и искаженными. Хотя среди окружающих он еще в юности прослыл мудрецом.

Например, однажды молодой Заратустра помог людям преодолеть неглубокую и не очень широкую, но бурную реку с такими губительными водоворотами и мощным течением, что никто не в состоянии был пересечь ее ни вплавь, ни вброд.