Пол Феррис - Зигмунд Фрейд Страница 18

Марта чистила яблоко. Зигмунд влюбился в нее с первого взгляда (по крайней мере, так рассказывают). В ее семье были ученые, и, возможно, это тоже нравилось человеку, у которого не было настоящей научной родословной. Бернейсы были более развитой семьей как в социальном, так и в интеллектуальном плане. Дедушка Марты по отцовской линии, Исаак Бернейс, был главным раввином Гамбурга. Двое из его сыновей стали достойными преподавателями университета, но третий сын нарушил традицию. Это был отец Марты, Берман, которого оптимистически называли «торговцем». Он переехал в Вену в 1869 году с женой и тремя детьми. Там он прожил в стесненных обстоятельствах десять лет, а потом умер на улице от сердечного приступа как раз перед Рождеством 1879 года. Марта и Зигмунд встретились спустя два года.

«Свежая» и «милая» – вот какой он ее увидел. Именно эти качества должен был искать в женщине мужчина. Вскоре он уже присылал ей каждый день красную розу. Они гуляли вместе, посещали красивые места в округе, в том числе Гринцинг под Каленбергом. Она испекла ему пирог, а он прислал ей «Давида Копперфильда». Они пожали друг другу руки под столом, а 15 июня Зигмунд написал свое первое любовное письмо. «Вы так изменили мою жизнь», – писал он, добавив, как прекрасно было у нее в гостях. Эли на минуту оставил их одних, но Зигмунд сдержался и не стал подчиняться искушению. То, что он хотел сделать – обнять ее, поцеловать, – было бы «низко по отношению к гостеприимству и радушию этого дома, и я не сделал бы ничего низкого возле вас». Через два дня он тайно сделал ей предложение и получил тайное согласие.

Религиозные наклонности семьи Бернейсов едва ли нравились Фрейду больше, чем им мог понравиться атеист. По субботам Марта вынуждена была прятаться в саду, чтобы писать ему письма. Позднее он старался убедить ее не поститься в День искупления, потому что она и так слишком худа. Возможно, ему было приятно спасти эту послушную и понятливую молодую девушку, какой он ее считал, от неправильной жизни. Еще во время ухаживания он не раз ссорился с ее семьей.

В семье Марты, как и Зигмунда, скрывался скандал. Ее покойный отец был кем-то вроде дяди Иосифа – хотя в ином масштабе. Он сидел в тюрьме за злостное банкротство. В Гамбурге он в основном занимался продажей акций и рекламой курортов. У него пропали деньги, и весь 1868 год он просидел в тюрьме. Когда он освободился, рекламное агентство, на которое он работал, предложило ему работу в Вене, и именно поэтому он переехал туда с семьей. Его жена, Эммелин, которая, как большинство северных немцев, считала Вену слишком ветреным местом, так и не полюбила этот город. Если Зигмунд знал о несчастьях мистера Бернейса, возможно, именно это заставило его вести себя так покровительственно по отношению к Марте.

Фрейд рассчитал, что сможет жениться на Марте лишь через девять лет. К этому времени ему будет тридцать пять, а ей тридцать. Они принялись ждать, как это часто бывало в то время, но Фрейд начал задумываться о своей карьере. Той весной, когда он познакомился с Мартой, он занимал в лаборатории должность демонстратора, самую низкооплачиваемую, за которую государство платило ему около двух тысяч фунтов на современные деньги. Перспективы продвижения не было, пока не ушли Флейшль и второй ассистент. Фрейд тут же сообщил о своей помолвке профессору, как и следовало делать младшим сотрудникам. Брюкке реалистично смотрел на молодых людей, получавших мало денег. Он порекомендовал Фрейда на пост ассистента в провинции, описав его как «очень бедного еврея, которому придется жить на зарплату, но это он сможет делать с легкостью, потому что живет просто и прилично». Когда он услышал слово «брак», то посоветовал своему демонстратору отказаться от исследовательской работы.

Возможно, это совпадало с намерениями самого Фрейда, а его любовь к Марте тоже стала частью стратегии перестройки жизни, способом уйти в мир, более похожий на тот, в котором жил его друг Брейер. В любом случае, исследования вскоре перестали его интересовать.

Началась оживленная переписка. Почти все письма сохранились, но доступны для публикации лишь немногие. Он стал общаться с ней покровительственным тоном, как мужчина с послушной девочкой. Он считал себя обязанным сказать ей, что она некрасива с точки зрения художника, но добавил утешительные слова о «волшебной душе». Когда Марта упрекнула его в том, что он послал ей подарок, он погрозил ей пальцем: «Марта, ты не должна говорить так категорично: нельзя так делать». Иногда был слышен и другой голос, будто говоривший: «У меня бывают такие бурные сны». Его страсть не вызывает сомнений, и он не пытался ее скрывать. Когда Марта отправилась в Вандсбек, что под Гамбургом, чтобы провести в доме дяди остаток лета 1882 года (возможно, ее отправили для большей безопасности), Фрейд одолжил денег и поехал за ней, ревнуя к мужчинам из прошлого, реальным или воображаемым.

Нужно было сделать это незаметно от ее дяди. Эли достал ему билет до немецкой границы, и он уехал со словами Шекспира «Что есть любовь? Не за горами…» «Шекспир У. Собр. соч. в 5-ти т., т. 2 СПб., 1902-1903, с 523. – Прим. перев.» на устах, железнодорожным расписанием в голове и ее фотографией в бумажнике. Похоже, что им удалось незаметно встретиться, а может даже и не раз. Они сидели в парке, она в коричневом платье и шляпке, он в потрепанном пиджаке, с черными волосами, разделенными аккуратным пробором, и солидной бородой. Он сравнил это место с Эдемом: там не было ангелов с пылающими мечами, писал он ей позже, но «был один маленький нежный ангел с изумрудными глазами и сладкими губами». С тех пор, предостерегал он ее, она должна смириться с неизбежным. Она «только гость» в своей семье, сокровище, на которое он заявил свои права и заберет его, когда разбогатеет.

Его планы относительно карьеры сбылись. Сразу же после поездки в Гамбург он устраивается в общую венскую больницу врачом и начинает зарабатывать деньги. Клиническая медицина была выходом из состояния бедности. Он не сразу отказался от исследований и продолжал проводить опыты в лаборатории Брюкке.

Больница стада новым хомутом, который Фрейд надел себе на шею. Мрачные палаты, нехватка сестер (многие пациенты принимали лекарства сами), старания старших врачей сделать жизнь младших такой же тяжелой, какой она была у них самих. Один из начальников Фрейда радостно сообщил ему, что когда-то его обед состоял из двух яиц вкрутую. Фрейда это не очень удивило. Он и так с иронической гордостью сообщал Марте, что потратил шесть пенсов на сигары или два пенса на шоколад. Несколько месяцев он вообще не получал никакой зарплаты, а когда получил, сумма оказалась крайне незначительной.