Альфред Нойбауэр - «Мужчины, Женщины и Моторы» Страница 18

И пока я в боксах предаюсь отчаянью от безнадёжного положения в гонке и от того, что Руди никак не реагирует на мои сигналы, он заметил кое–что, что стоит больше, чем дополнительные сто лошадиных сил в моторе, а именно: что на всем протяжении трассы Нюрбургринг есть одно–единственное место, где его молодой соперник делает ошибку, место, где Роземайера можно обогнать. И это место находиться менее чем в двух километрах от финишной прямой.

Еще два круга. Карачиолла ждет своего шанса. Холодный как лед, подобно игроку в покер с непроницаемым лицом.

Последний круг: из громкоговорителей доносятся возбужденные голоса наблюдателей с разных мест трассы:

— «Аденауэр Форст»: Роземайер лидирует в 250 метрах перед Карачиоллой… Я передаю своему коллеге в «Кессельхен»…

— Это «Кессельхен»: Карачиолла в 180 метрах позади Роземайера… Я вызываю «Карусель»…

— Это «Карусель»: Роземайер лидирует с преимуществом в 50 метров…

Миллионы в Германии и Европе сидят перед радиоприёмниками. Быть может, вначале они слушали репортаж еще вполуха, но теперь, на последнем круге, они забыли о своем кофе или сигаретах. Внезапно во всех гостиных наступила полная тишина. Что происходит? Роземайер до сих пор непререкаемо лидировал. А теперь вдруг «Карач» приближается…

Перед «Антониусбухе», перед последним поворотом, который переходит в финишную прямую, Роземайер еще впереди. Зрители неистовствуют от восторга. «Несомненный аутсайдер» выиграет! А Бернд, светловолосый парень, уже сейчас

улыбается во все покрытое пылью лицо. Он приветствует публику, он ведет только одной рукой.

— Погоди, — думает Карачиолла позади него, — Погоди, мой мальчик, не все так просто как ты думаешь. Вот оно, твое слабое место!

И Рудольф Карачиолла превращается в комок чистой концентрации. Он буквально срастается в единое целое со своей машиной. Он влетает в последний поворот, оставляет четвертую скорость на секунду дольше, чем Бернд Роземайер, который уже переключил на пятую–ошибка, которую обнаружил Карачиолла. И он еще сильнее выжимает педаль газа, мотор яростно ревет, счётчик оборотов дрожит у красной линии. Mercedes почти прыжками приближается все ближе и ближе к Auto–Union Бернда.

Мы в боксах ничего не знаем о маневре Карачиоллы. А зрители на трибунах вдоль финишной прямой уже стоят на своих местах, чтобы приветствовать победителя. Последнее сообщение с трассы: «Роземайер в 20 метрах перед Карачиоллой…»

Там, в боксах Auto–Union, уже готовятся праздновать победу, в то время как я уже сдался. Не могу себе представить ни одной возможности, как бы Карачиолле еще удалось «сделать» Роземайера. Откуда же мне было знать, что самый последний поворот, последние две тысячи метров, станут решающими для этой гонки.

Теперь уже слышно приближающиеся со стороны Нюрбурга машины. Вытянулись десятки тысяч шей. Сейчас они появятся.

— Господин Нойбауэр! — длинный механик Циммер хватает меня за руку и показывает на трассу – туда, где мчатся две серебряные «стрелы».

Я смотрю раз, смотрю еще раз… — потом срываю с головы шляпу и диким воплем швыряю ее перед машиной, которая со скоростью 260 км/ч первой пересекает финишную черту: Рудольф Карачиолла на Mercedes–Benz–перед Берндом Роземайером на Auto–Union!

В самом последнем повороте, на последних сотнях метров Карачиолла перехватил своего молодого соперника. Слишком поздно светловолосый Бернд распознал атаку «старого лиса», слишком поздно, чтобы отбить ее.

У Бернда глаза на мокром месте, когда он, несколькими минутами спустя, поздравляет «Карача» с его победой.

[…]

Когда в 1936 году белокурый Бернд стал чемпионом Европы, не осталось более сомнений: этот молодой человек наш противник номер один. Он не уступает всей старой гвардии–Карачиолле, Браухичу, Фаджиоли и Штуку. И если мы хотим справиться с этим великолепным парнем, нужно подойти с другой стороны. Так что я «закатываю рукава». Пускаю в ход все средства, использую все трюки и разрабатываю план сражения, который можно назвать чем–то вроде «психологического ведения войны».

Я пытаюсь лишить Бернда покоя, конечно, в рамках честной игры. Я регулярно вывожу его из себя. Подсовываю ему неправильную информацию о времени прохождения круга наших гонщиков, чтобы сбить его с толку. Подкалываю его изза его толстого вестфальского черепа по принципу «Толстый сосуд — мало внутри».

Неудивительно, что уже очень скоро Бернд считает меня своим злейшим врагом. Слух о том, что я не выношу Роземайера, к сожалению, сохранился до сих пор, и совершенно несправедливо. Сегодня я могу рассказать: я любил Роземайера так, как будто бы он был членом нашей команды. Я испытывал к нему глубокое уважение и часто–хотя и тайно–сравнивал с ним некоторых из наших гонщиков, и всегда в его пользу. Но у него был только один недостаток, который нельзя было исправить: Бернд Розeмайер гонялся за Auto–Union, а не за Mercedes–Benz.

Гонка в Брюнне за Гран–при Масарика стала очередным кульминационным пунктом в дуэли Карачиолла–Роземайер. Моя маленькая «война нервов» чуть было не привела к настоящей драке между толстым Нойбауэром и нашим другом Берндом.

Эта гонка–нелёгкая вещь. Трасса длиной целых 29 километров и полна хитрых поворотов. Она проходит по узким деревенским и городским улицам и на длинных участках так узка, что каждая попытка обгона попахивает самоубийством. На старте машины стоят так тесно, что я содрогаюсь: всего лишь 30 сантиметров отделяют их друг от друга. Только бы все прошло хорошо!

И еще–организация! — Бог ты мой! — у меня волосы встают дыбом, когда я вижу, как зрители располагаются у самого края трассы, — как будто бы они не собираются наблюдать за схваткой на скорости в 200 км/ч! Хотя громкоговорители и выплёвывают в воздух предупреждения, но никто их не слушает, а ограждений почти нет. У меня плохие предчувствия. И, к сожалению, эти предчувствия становятся ужасной реальностью.

К этому надо прибавить, что мы находимся в Чехословакии, в которой нас не очень–то любят в это напряжённое время и смотрят на нас не особо дружелюбно.

Как я и опасался, в этой гонке с самого начало многое не задалось. Между мною, Карачиоллой и Браухичем возникла ссора из–за стартовых мест, против меня даже образовался тайный заговор, о котором я узнал много позже.

Роземайеру снова удался лучший старт. Моторы Auto–Union более эластичны, «вытягивают» быстрее наших, этого у них не отнимешь. Карачиолла устремляется в погоню. И тут происходит один инцидент за другим.

Херманн Ланг разбивается. Его машина убивает двух зрителей.

Maserati Пауля Пича загорается, но он отделался легким испугом.

Нуволари хочет старым способом обойти молодого Х. П. Мюллера из Auto–Union в повороте, но при этом маневре сам вылетает с трассы.