История костей. Мемуары - John Lurie Страница 18

Он предложил мне чаю и сказал, что я могу оставаться у него столько, сколько захочу. Я переночевала на диване, а на следующий день пошла к Матиа, взяла вещевой мешок и рожок и переехала к нему.

Он готовил что-то вроде каши и чая, а потом мы играли. Он на пианино, а я на альте. Потом поздно вечером я ходил с ним по пустым коридорам, мыл полы и разговаривал о музыке и религии.

Он рассказал мне о знаках, нарисованных вручную: Однажды ночью он выкурил косяк и откинулся в кресле с закрытыми глазами. Он дремал, но не засыпал, когда услышал в голове громкий голос, передававший ему сообщение: "Я - СУПЕРМЕНА ВСЕЛЕННОЙ!" И он понял, что это правда. Это не было самолюбованием - совсем наоборот, это объявляло, что он - часть Бога.

С тех пор он изменился.

Милая девушка с большой грудью постоянно заходила к нему и приносила еду. У нее родился ребенок, и она была предоставлена сама себе.

Она хотела Джима. Улыбалась ему. Светилась. Она казалась совершенно сраженной. Он был очень мил, но, судя по всему, не был заинтересован в интимной близости с ней. Она была явно разочарована. Он выглядел нервным. Какая-то его часть была глубоко, глубоко уязвлена. Это было видно, когда он смотрел в пол.

"Почему бы тебе не переспать с ней?"

"О, нет". Но это было все, что он хотел объяснить.

Однажды ночью он начал растирать мне плечи. Сильные руки, ощущения великолепные. Как будто избавление от этих узлов добавит мне пять лет здоровья.

"Вот, ложись".

Поэтому я растянулся на кушетке. Я уже исчезала под массажем, когда почувствовала, как он неторопливо тычет мне в анус через штаны. Я вскочил с кушетки и пронесся через всю комнату.

"Какого черта ты делаешь?!"

"Я просто хотел... потрахаться, понимаешь?" Он смотрел в пол. Он выглядел грустным и пристыженным.

"Мне это не нравится, Джим".

"О, хорошо."

Его вибрация была явно прямой, а тут еще эта милая девушка, которая хотела его. Я думаю, что все эти годы в тюрьме просто заставили его захотеть заниматься сексом так, как он привык.

Он показал мне, как пользоваться компактором. Затем Джеймс Паркер Вашингтон объявил, что послезавтра уезжает, и если я хочу получить его работу, то он договорится об этом с управляющим зданием.

Вот так просто я переехал в Нью-Йорк.

В каком-то смысле это было замечательно - подметать и мыть полы посреди ночи, когда никого нет. Длинные, пустые ночные коридоры. Мне нравилось выполнять какую-то конкретную рутинную работу, и чаще всего мне нравилось быть одной. Мне было трудно заставить себя встать, чтобы подмести, но когда я это делала, мне всегда нравилось. Я думаю, что такая работа полезна для людей, особенно для таких, как я, которые застряли глубоко в своей голове.

Компактор пугал меня, это огромное ревущее чудовище, которое вдыхало мусор и выплевывало его маленькими квадратиками, но я справлялся с ним.

Поэтому я занимался домашними делами, а потом тренировался. Однажды я играл на своем рожке, и тут через двор донесся мужской голос.

"Заткнись!!!"

Не зная, имеет ли он в виду меня, я подождал пять минут, а потом снова начал играть, но уже тише. Через несколько минут я услышал, как кто-то ходит по подвалу. Туда никто никогда не спускался. Жесткие ботинки на бетонном полу. Крепкий парень в футболке пригнулся под низкой бетонной крышей и подошел к проволочной двери.

"Мне нужно поспать. Ты должен остановиться. Я ненавижу такую музыку".

Как я собираюсь спасать мир своей музыкой, если она так действует на людей?

Именно в это время я постился десять дней, и у меня появилось видение и понимание креста. Я продолжал поститься, чтобы понять все глубже, но обнаружил, что иду через Проспект-парк посреди ночи, чтобы купить галлон мороженого Breyers, которое я съедал за один присест, а потом меня переполняло чувство вины.

Я готовлю овсянку на завтрак, поднимаю глаза, а за дверью стоит худой парень. Очень чистый, короткие светлые волосы. Белый, в белой рубашке и очках.

Как этим людям удается быть такими чистыми? Я стараюсь быть чистым, я моюсь, стираю свою одежду, но я никогда не смогу выглядеть так чисто. Как будто его сварили или что-то в этом роде.

"Вы запутались в смысле жизни? Могу я войти, чтобы поговорить с вами?"

Я впустил его, потому что был глубоко озадачен вопросом о смысле жизни.

"Вы нашли Иисуса?"

Он продолжает свою пылкую речь. И в конце он каким-то образом заставляет меня встать на колени и молиться Иисусу. Он очень настойчив, а я заблудился и ищу, но это неправильно. Это не то, чего я хочу. Но он так настойчив, что я делаю это только для того, чтобы он ушел.

После завоевания он быстро уходит. Я чувствую, что он что-то у меня украл. Я чувствую себя оскорбленной и испытываю стыд. Почему-то мне кажется, что я испачкался из-за этого маленького мерзавца в чистой белой рубашке, который, честно говоря, интересовался Богом не больше, чем я свиным брюшком.

Через несколько недель я отправился в Джермантаун, штат Нью-Йорк, где жил Стив Пикколо со своей женой Венди. Они оба учились в Бард-колледже и на лето снимали небольшой коттедж. Я собирался остаться всего на день, но Венди продолжала убеждать меня, что возвращаться в Бруклин глупо. Она была очень манипулятивной, и она мне не нравилась, но я остался, потому что мне казалось слишком тяжелым возвращаться к полному одиночеству в подвале.

Я пробыл здесь почти неделю, а когда вернулся, мусор был свален повсюду, а на двери висела записка, в которой говорилось, что я должен прийти в офис менеджера.

Он увольняет меня. Я не мог его винить. Он просто смотрел на меня так: как я мог так поступить, просто исчезнуть, взяв на себя ответственность? Я до сих пор вижу его лицо и почему-то должен поблагодарить его. Он не кричал и не злился. Он просто на мгновение посмотрел прямо на меня, и, не говоря ни слова, донес до меня мысль: "Ты знаешь, что это неправильно, парень. Это жизнь, и это просто неправильно.

-

Я переехал в Джермантаун, где Венди настояла на том, чтобы мы со Стивом нашли работу. Она