Андрей Норкин - От НТВ до НТВ. Тайные смыслы телевидения. Моя информационная война Страница 19

Однако речи Гусинского не вызвали должного отклика у аудитории. И это была третья неудача, заложенная в сценарий программы. Конечно, съемочный павильон, заполненный журналистами и другими сочувствовавшими Гусинскому гостями, его поддерживал. Но телезрители неожиданно продемонстрировали, что их отношение к медиаолигарху весьма далеко от представления, сложившегося в сознании сотрудников телекомпании НТВ. В довершение всех этих сценарных ошибок произошла ужасная техническая накладка. Прямой эфир программы шел не только на НТВ, но и на «Эхе Москвы». В студии радиостанции находился Сергей Бунтман, в задачу которого входил процесс отбора и зачитывания вопросов от радиослушателей. В какой-то момент и в телеэфире НТВ, и в радиоэфире «Эха» раздался голос: «Алло, Сергей? Это Игорь Малашенко. Фильтруйте, пожалуйста, дебильные вопросы!»

По оценке Алексея Венедиктова, «это был самый захватывающий момент передачи». 24 июня эховскую программу «Без посредников» Венедиктов и Бунтман едва ли не целиком посвятили разбору этого эпизода. Понятно, что фраза Малашенко относилась к по-настоящему дурацким вопросам, сыпавшимся на пейджер радиостанции и в сеть, – типа, почему программа «Глас народа» НТВ идет на русском языке, а не на иврите? Но тем не менее общее ощущение беспомощности и гостя, и создателей передачи после этого технического сбоя и последовавших затем многословных и путаных объяснений только усилилось. И еще больше его усугубило другое сомнительное решение – «Летающий цирк главных редакторов» обратился с просьбой о встрече к бывшему президенту России Борису Ельцину. Чтобы – что?.. Разумеется, Ельцин отказал в этой широко разрекламированной инициативе…

Ну а исторический «Глас народа» с Владимиром Гусинским в качестве главного гостя стал одним из последних выпусков для Евгения Киселева в роли ведущего. Не знаю, объяснялось ли это удручающим впечатлением от состоявшейся дискуссии или чем-то еще, но Евгений Алексеевич с июля 2000-го сосредотачивался на «Итогах» и общем руководстве телекомпанией, поскольку на Малашенко целиком и полностью ложилась международная кампания по защите Гусинского и НТВ. Вместо Киселева вести «Глас народа» было поручено Светлане Сорокиной. И вот это решение однозначно можно считать правильным.

«Глас народа». Сорокина – ведущая, Киселев – гость

Сорокина смогла полностью изменить программу «Глас народа», причем исключительно за счет личных качеств, совершенно ничего не меняя в технологии передачи. Образно говоря, Киселев в этом шоу был монументальным памятником, а Сорокина – человеком, который живо интересуется произведением искусства. Это вполне логично, если вспомнить, что до своего прихода на телевидение Сорокина работала экскурсоводом, пусть и не на постоянной основе. Она оживила выхолощенное и помпезное шоу Киселева, превратив его в увлекательное психологическое исследование. Если сейчас спросить зрителей того, «старого НТВ», с какими программами у них ассоциируются ведущие Сорокина и Киселев, однозначный ответ будет таким: в первом случае – «Глас народа», а во втором – «Итоги».

Интересно, что Малашенко в свое время выступал против приглашения Сорокиной на работу. Она появилась на НТВ в ноябре 1997 года, через год после меня. Но я, как и остальные «ранние пташки» утреннего эфира, проходил отбор на нижних этажах энтэвэшной иерархии, а фигура масштаба Сорокиной согласовывалась на самом высоком уровне. Возражения Малашенко против Сорокиной объяснялись его сомнениями в том, что органика ведущей программы «Вести» будет соответствовать канонам работы телекомпании НТВ. Это был серьезный аргумент. Конечно, ни Татьяна Миткова, ни Михаил Осокин, ни сам Евгений Киселев не были «эфирными роботами». Но по сравнению с ведущими НТВ Сорокина производила впечатление более живого человека. Недаром за ней сразу закрепилось прозвище «Мать-родинка», чему во многом способствовали ее знаменитые «прощалки» – то есть некий авторский текст, не имевший прямого отношения к информационной картине дня, которым она завершала свои выпуски «Вестей». Для НТВ такое поведение в кадре действительно могло показаться неприемлемым.

Но Малашенко уступил доводам коллег, согласившись работать с Сорокиной, раз это было необходимо с производственной точки зрения. Как он позже говорил мне, его личное отношение к кому бы то ни было не имеет значения, если компания реально нуждается в услугах этого человека. В случае со Светланой Сорокиной ее необходимость НТВ стала очевидной для всех после того, как она перебралась в студию «Гласа народа» из программы «Герой дня». Задачу же интервьюировать гостей вместо Сорокиной руководство НТВ возложило сразу на двух человек – Марианну Максимовскую и меня.

Лирическое отступление: «Герой дня»

Работа в «Герое дня» оказалась для меня не слишком продолжительной, но, как принято говорить, этапной, поэтому я хочу остановиться на данной теме чуть подробнее. Эта небольшая пятнадцатиминутная передача, выходившая по будням в 19:40, сразу после «Сегодня вечером», быстро стала одной из визитных карточек НТВ. Собственно, их было всего четыре – «Сегодня», «Итоги», «Глас народа» и «Герой дня». Не указываю в этом списке «Намедни», потому что, на мой взгляд, свой культовый статус программа Леонида Парфенова обрела позже, уже во времена «йордановского», а не «гусинского» НТВ.

Как ни странно, первые пару лет, с 1995 по 1997 год, «Герой дня» никак не мог получить своего постоянного ведущего. Самый первый выпуск провел Парфенов. Кроме него в желтых декорациях «Героя» побывали Владимир Кулистиков и Павел Лобков, Александр Шашков и Александр Герасимов. Сиживал в «песочнице» и Евгений Киселев. Тем не менее эта чехарда продолжалась довольно долго, что, естественно, сказывалось на программе отрицательно. Только с переходом на НТВ Сорокиной кадровый вопрос был решен и «Герой дня» стал стремительно набирать популярность.

Нехватки «героев дня» «Герой дня» не испытывал. Появиться в его эфире считалось по-настоящему престижным, и проходные персоны почти не попадали в кадр. Получался своеобразный симбиоз: гости были заинтересованы в том, чтобы их приглашали, а программа получала в качестве гостей только топовых ньюсмейкеров. Конечно же, это правило распространялось не только на политиков и чиновников, но и на звезд спорта и шоу-бизнеса. Причем не только российских.

Работать с иностранцами, конечно, было технически сложнее, поскольку для программы, выходившей в прямом эфире, требовался синхронный перевод. Прекрасный случай произошел во время подготовки выпуска, в котором «Героем дня» у Павла Лобкова выступал президент Литвы Валдас Адамкус. Сам уважаемый гость физически в Москве отсутствовал, поэтому был организован телемост с Вильнюсом. Но, как сейчас говорят, «что-то пошло не так». Москва видела и слышала Вильнюс, а вот Вильнюс Москву – только слышал. Лобков, который всегда быстро, легко и красочно выходил из себя, обрушился с критикой на технических работников, поскольку считал их виновными в затягивании подготовки программы. В конце концов, перейдя к угрозам уволить нерадивых сотрудников, Лобков, уже сидевший в студии, громко и гневно закричал: «Как ваша фамилия?» На что тут же получил ответ на английском: «My name is Valdas Adamkus!» Президент Литвы решил, что вопрос относился к нему. Хорошо, что он то ли не расслышал, то ли не понял другие, более ранние реплики ведущего, звучавшие на далеко не литературном русском!

В наследство от Светланы Сорокиной мне и Максимовской досталась небольшая эфирная бригада «Героя дня», сократившаяся до трех человек. Это был исключительно дружный мужской коллектив, состоявший из мудрых Мурата и Юры, отвечавших за редакторскую работу, и незаменимого во всех остальных смыслах молодого, энергичного и неунывающего Димы, которого, впрочем, все называли только «Спилбергом». Теперь первую неделю я вел новости, вторую – интервью.

Почему я называю работу в «Герое дня» этапной? Прежде всего, конечно, из-за своих коллег. Мурат Куриев и Юрий Генис были гораздо опытнее меня и в профессиональном, и в жизненном смысле. Хотя никакого менторства в их поведении не было. Напротив, я очень быстро почувствовал себя комфортно, потому что, во-первых, мог многому у них научиться, а во-вторых, всегда получал необходимую помощь. Ну и немаловажным фактором являлась атмосфера. Несмотря на свои седины, лысины и бороды, мои новые коллеги никогда не отказывались от очень верного в тот момент отношения к складывающейся ситуации. Это отношение было не слишком серьезным! Нет, конечно, наших гостей мы выбирали крайне тщательно и так же скрупулезно готовили вопросы к ним. Но все, что оставалось за рамками эфира, приобретало оттенок легкого сумасшествия, что способствовало разрядке напряжения. Так, вместе с Муратом Магометовичем мы развлекались, сочиняя, честно говоря, довольно пакостные стишки про различных российских политиков и чиновников того времени. Цитирование их совершенно исключено по причинам ужасающего по своей похабности содержания. Хотя, надо признать, некоторые наши произведения не были лишены определенного изящества: «Юрий Генис был страшным романтиком, пенис свой он завязывал бантиком». Это мы пробовали свои поэтические силы на собственном товарище. У меня дома до сих пор хранится «Баллада о храбром Синяке», которую Мурат Куриев написал в связи с моим первым авиаперелетом, о котором я расскажу чуть позже.