Владимир Бушин - Я жил во времена Советов. Дневники Страница 19

В «К» я изменил вторую строфу:

Сейчас наша месть за родные краяПо прусским дорогам идет.Врага добивает в последних бояхРазгневанный русский народ.

8 апреля

На 6 было назначено общее комсомольское собрание, но вдруг явился Эткинд и объявил, что ротный приказал к 17 часам всем быть на своих местах. Все разъехались. Но мы все-таки провели бюро, на котором исключили из комсомола Полину Кузнецову.

Меня с Кармановым послали в 1-й взвод. К 15 часам прибыли в Нойхоф. Все вокруг разбито. Устроились со своей рацией на чердаке чудом уцелевшего дома. Связались с ротой. Связь есть!

Начался решающий штурм Кенигсберга. Передовые части уже прорвались за внешний оборонительный обвод. Город горит. Горизонт всю ночь в огне. Сейчас сообщили, что он окружен полностью, отрезан от моря и от Пиллау Меняем дислокацию – в Кенигсберг!

9 апреля, Кенигсберг

Расположились мы с Кармановым с нашей рацией на втором этаже небольшого домика на окраине Кенигсберга под названием Ротенштайн.

День весенний, теплый. Весь день ведут колонны пленных. Удивляешься их количеству. Вероятно, сдаются в массовом порядке. Время от времени немец бросает к нам снаряды, через нас и в сторону. Очень редко. А его буквально засыпают. На площади метрах в 150 от нас стоят штук 15 «катюш». Когда их залп застает неожиданно, пугаешься. Когда-то они после каждого залпа меняли позицию, а теперь весь день бьют с одного места. Артиллерия и впереди и сзади нас – всюду. Сейчас бьет батарея. Что метрах в ста от нашего дома. Студебеккеры только успевают подвозить снаряды.

Пленных тысячи и тысячи. Есть и гражданские – все нации Европы! Павлов говорит. что у немцев осталась площадка 4х6 км. Город горит, горит, весь окутан черным дымом.

Петька Карманов притащил маленького щенка, которого мы в честь нашей радиостанции назвали Шаплаем. Связь у нас работает безотказно.

10 апреля

Итак, вчера в 9.30 вечера гарнизон Кенигсберга капитулировал. Остается Пиллау. Ну, если уж не выдержал Кенигсберг двух дней нашего штурма, то она и дня не продержится. Теперь фронт от нас, если не считать Пиллау, км 400. Василевского сменил Баграмян.

Что ж теперь будет с нами? На Дальний Восток? Говорят, две армии туда уже отправились.

11 апреля

Вчера весь день пробродили по Кенигсбергу. Трудно представить, как он выглядел до войны, когда видишь кругом развалины. Город в пыли, гари, дыму.

По всем улицам снуют сотни машин, повозок, бесчисленными колоннами бредут пленные (всего их 92 тыс.), наши освобожденные русские. Французы со своим красно-бело-синим флагом усталые, но радостные.

Во дворе одного дома набрели на немца, сносно говорящего по-русски. Портной. Приняв меня за офицера, предложил свои услуги. Очень обрадовался, узнав, что я понимаю его по-немецки. Пристал с просьбой вернуть ему какой-то жакет. Насилу отвязался.

Еще вчера город обстреливался либо в моря, либо из Пиллау. Сегодня уже нигде не слышно никакой стрельбы.

Для взвода привезли трофеи: 30 банок консервов, компот и еще что-то.

Я нашел немецкий пистолет.

В подвалах много убитых немцев.

14 апреля

«Мы рады, что наш январь принес союзникам такой апрель. Радуясь, мы заняты делом. И май в этом году будет действительно маем» (И.Э. Перед финалом. Кр. зв. 7 апреля).

15 апреля

Позавчера вернулся из взвода Павлова в 4 утра. Ехали на машине, запутались в городе, кончился бензин. Савчук, Михайлин и я шли пешком. Савчук на каждом слове матерится, и оттого мат у него бессильный, бесцветный. Видимо, очень честолюбивый человек

Умер Рузвельт. Как жаль! В такой ответственный, решающий момент. Ведь неизвестно, как поведет дело Трумэн, хотя и обещает продолжать его линию.

19 апреля

Сегодня в 3 часа комсомольское собрание. Повестка: «Как показали себя комсомольцы в последней операции». Думаю, что соберется большинство.

Недавно зашел к нам полк Горбаренко, удивился: «Как, разве ты не уехал учиться?» Потом ему не понравились мои зеленые трофейные брюки, которые я и ношу-то всего два дня после изорвавшихся. После брюк не понравилась комсомольская работа: «Не вижу, чтобы комсомольская жизнь била ключом». Ишь ты, ключ ему нужен. За брюки велел старшине наложить на меня взыскание. А закончил так «А ведь вы, Бушин, имеете среднее образование!» И такие, мол, брюки. И чего я ему не нравлюсь? И ведь это давно.

Союзники окружили Нюрнберг, взяли Марбург, подходят к Гамбургу, почти не встречая никакого сопротивления. Сдача немцев союзникам в плен носит массовый характер. Даже погибая, они не оставляют надежды поссорить нас с союзниками. Им сданы богатейшие районы, запас имперского золота. Пожалуй, ими руководит не только страх, как считает Эренбург. В ст. «Товарищ Эренбург упрощает» об этом сказано достаточно ясно. Александров напомнил слова Сталина о том, что Гитлер не Германия, а Германия не Гитлер. А то у нас действительно впали в упрощение, в отрицание всего немецкого. Полезное напоминание.

22 апреля

В первом часу заходил Ванька Чеверев, сказал, что только что принял сводку: наши на окраине Берлина! Подходят последние сроки…

23 апреля

Только что пришел от С.Швецова. Показал ему это:

О, как мечтали мы о нем —Священном дне расплаты,Когда завоют под огнемБерлинские форштадты!И перед завтрашним судомБерлин, как вор, дрожит.И в страхе жмется к дому дом,К насильнику бандит.Да, ты не зря, Берлин, дрожишь.Как истинный солдат,К тебе пришли солдат ПарижИ воин Сталинград… – и т. д.

Ему не понравилось. Сплошная, говорит, символика: города идут, идут, а что дальше? Должно быть, он прав.

Сегодня и завтра при 693 ОЛБС семинар комсоргов. Проходит оживленно и весело. Некоторую приподнятость в семинар вносят девушки – мл. лейтенанты, одна с почтовой базы, другая из цензуры. Славные девчата.

Жуков и Конев ворвались в Берлин с севера и юга. Не уступили союзникам первенства. Какой радостью охвачены все! Говорят, мы уже соединились с союзниками, и Германия разрезана надвое.

29 апреля

Дежурю. В 4 часа была тревога.

Эткинд смешон и жалок в своем стремлении копировать ротного. А ведь оригинал-то не слишком хорош. Теперь Э. Тоже каждую фразу, густо пересыпанную скучным матом, кончает словами: «Понял, нет?» Так делает Савчук. Манеры Эткинда, и до того развязные и развинченные, стали еще противнее. И даже Михайлин поддается этому психозу попугайства. Говорят, 1 мая в Кенигсберге состоится парад. Такое чувство, словно война уже кончилась. Конечно. Ведь наша 50-я армия уже не воюет, мы оказались в глубоком тылу.

Восточно-Прусская операция, в результате которой была занята вся Восточная Пруссия и город Кенигсберг (9 апреля), началась 13 января 1945 года и завершилась разгромом Земландской группировки противника 25 апреля. В ней участвовали войска двух фронтов – 3-го Белорусского (генерал армии И.Д.Черняховский, а после его гибели с 20 февраля – маршал А.В.Василевский) и 2-го Белорусского (маршал К.К.Рокоссовский). Моя 50-я армия входила в состав 2-го Белорусского. Всего в нашей группировке было 133 дивизии, 8 корпусов и 10 бригад. Это 1 млн. 670 тыс. солдат и офицеров. Их поддерживала авиация 1-й и 4-й воздушных армий. В ходе наступления вражеские войска были окружены, расчленены на три части и 25 дивизий уничтожены, а 12 разгромлены и взяты в плен. Лишь части сил 2-й немецкой армии удалось отойти в Восточную Померанию. В боях за 103 дня сложили головы 126 464 наших солдат и офицеров, что составляет 7,6 % от общего числа войск. А ранено – 458 314 человек Таким образом общие потери – 584 778 человек, или 5677 в сутки (Цит. соч. С.163–165)…

В ноябре прошлого года в гостях у своей старой приятельницы И.Е., живущей в Москве и в Париже, я познакомился с одним иностранцем. Человек средних лет, автор нескольких исторических книги, женат на русской. Я подарил ему и его жене свои новые книги. Видимо, прочитав их и почему-то решив, что в наших взглядах есть нечто общее, близкое, он прислал мне по Интернету свою довольно пространную статью. Я прочитал ее с большим удивлением и 14 января этого написал ему ответ. Вот он почти целиком.

«Приходится сказать, что самое огорчительное в вашей статье – то, что вы пишете о моей родине, об Октябрьской революции, о Великой Отечественной войне. Вы употребляете слова, смысл которых вам неизвестен, пишете о событиях, значение которых не понимаете. Ссылаетесь, например, как на несомненный авторитет, на Черчилля: «Октябрьская революция большей частью была творением евреев». И вы стараетесь этот вздор тиражировать. Но вам надлежало бы знать, что, как писал о нем еще Маяковский,

Достопочтенный лорд Черчи́лльв своем вранье переперчил,Орет как будто чирьивскочили на Черчи́лле.

(Тогда у нас говорили именно так: Черчи́лль.)