Петр Люкимсон - Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра Страница 19

Когда артподготовка закончилась, Шарон дал приказ своим солдата идти на приступ здания, но тут выяснилось, что большая часть иорданских солдат уцелела при артобстреле, никуда не разбежалась и стала оказывать отчаянное сопротивление штурмовавшим форпост десантникам. Наконец, понеся потери, бойцы Шарона взяли форпост, взорвали его окончательно и уже собирались было отступать, но тут с той самой стороны Калькилии, где Шарон предлагал разместить отряд прикрытия, начали подходить свежие иорданские части, беря в клещи израильский десант.

О том, что происходило в Калькилии дальше, написаны сотни страниц мемуаров, но версии всех участников событий, и, прежде всего, Ариэля Шарона и Моше Даяна расходятся. Читая книгу воспоминаний Шарона "Воин", невольно проникаешься мыслью о том, что во всем происшедшем виноват Даян, а читая "Дневник Синайской кампании" Моше Даяна тут же убеждаешься, что вся ответственность за то, что случилось в Калькилии дальше, лежит на Ариэле Шароне.

Чтобы избежать обвинений в предвзятости, автор предлагает читателю увидеть те события полувековой давности глазами израильского историка Михаила Штереншиса:

"Разгорелся упорный ночной бой. Иорданцы не хотели выпускать израильский отряд, более 50 человек, со своей территории. Появились убитые и раненные. Связь работала отлично, и на командном пункте Шарон и Даян знали обо всем.

Даян приказал отряду держаться, артиллерии открыть заградительный огонь, батальону Эйтана готовиться идти на помощь. Ночной бой всегда сложен, к тому же Даян знал, что отряд вооружен автоматами "узи", которыми ночью много не навоюешь. Шарон предложил немедленно послать танки и бронетранспортеры в прорыв к окруженным. Даян опасался пускать танки по улицам Калькилии, он склонялся к тому, чтобы дождаться рассвета и тогда начать операцию по вызволению окруженных силами Эйтана. Колонна танков и бронетранспортеров, движущаяся по ночной дороге, и сама по себе уязвима. Достаточно подбить первый танк – и вся колонна останавливается.

"Если мы будем ждать утра, – сказал ему Шарон, – мы получим наших ребят мертвыми из рук наблюдателей ООН". Так как непосредственно операцией руководил Шарон, то приказ танкам был отдан. Даян обиделся и ушел с командного пункта.

Танки загрохотали по дороге через город на выручку бойцам, командир которых, майор, был контужен, а из всех прочих офицеров уцелел лишь 21-летний командир взвода, организовавший круговую оборону. Помимо артиллерийской поддержки, над местом боя стали кружить четыре израильских боевых самолета. Никуда в ночи стрелять они не собирались, но морально давили на врагов. Два часа отряд бился во тьме, дело происходило между часом и тремя ночи. Пока танки не пробились к нему на выручку. Побросав убитых и раненных в бронетранспортеры (БТР), и огрызаясь огнем, колонна двинулась назад и снова попала под сильный пулеметный и противотанковый огонь. Когда многострадальные бойцы выбрались, наконец, из-под обстрела, командиры хватились, что один бронетранспортер куда-то пропал. Позже оказалось, что он провалился в яму. Четыре машины отправились назад на розыски. Действовал твердый закон: убитых и раненных оставлять врагу нельзя. БТР нашли и стали вытаскивать из ямы тросом. Для этого пришлось включить фары машин и снова стать мишенью для иорданцев. БТР вытащили, но двух убитых все же оставили на поле боя".

Последствия операции в Калькилии были ужасны: полк Шарона потерял 18 бойцов убитыми и 68 раненными – израильтяне не несли таких потерь со времени Войны за Независимость. Среди убитых был второй близкий друг Шарона – Ирми Брановер, бок о бок с которым он воевал в 1948 году и которого знал с отрочества, со времен участия в подростковом отряде "Хаганы". Брановер должен был вот-вот демобилизоваться из армии и буквально за несколько часов до начала операции в Калькилии настоял, несмотря на все протесты Арика, на своем в ней участии…

Не удивительно, что на следующий день на заседании генштаба в ходе разбора операции Арик обрушился с яростной критикой на Моше Даяна. Он был убежден, что если бы Даян принял его план и дал бы возможность прикрыть подступы к Калькилии, таких потерь бы не было – и был прав.

Даян в свою очередь обвинил комполка Ариэля Шарона в том, что тот слишком рано дал приказ прекратить артподготовку и послал своих солдат в бой против еще вполне боеспособного противника, в тактических просчетах, в неумении координировать действия различных родов войск, в игнорировании его приказов – и тоже был прав.

Но дело было даже не в том, чья правда была "правдивее": Даян не мог простить Шарону, что тот вот так, публично подверг сомнению его талант военачальника, по сути дела, унизил его перед всеми офицерами генштаба. С этого дня трещина, которая давно уже пробежала по их отношениям, начала неумолимо расширяться, превращаясь постепенно в пропасть непримиримой вражды.

К концу октября 1956 года после того, как Египет закрыл для израильских судов выход из Эйлатского залива, по сути дела, взяв его в блокаду, война стала неизбежной. Вылетев в Париж, Бен-Гурион согласовал с французами и англичанами дальнейший план действий. В качестве ответа на демарш Египта, который по всем международным нормам приравнивался к объявлению им войны Израилю, последний, должен был выдвинуть свои войска в Синай и закрепиться там в нескольких десятках километров от Суэцкого канала. После этого Франция и Великобритания предъявляли ультиматум обеим сторонам с требованием развести свои войска в сторону на 16 км от канала. По сути дела, этот ультиматум должен был касаться только египтян, так как израильская армия в любом случае и без того должна была находиться от Суэца дальше указанного в ультиматуме расстояния. Египет же неизбежно должен был отказаться от этого, нарушающего его суверенитет требования, и тогда Великобритания и Франция получали полное право вступить в войну…

Войну было решено начать в последних числах октября, и на ее первом этапе, когда Израиль должен был, по сути дела, в одиночку противостоять Египту, основная тяжесть боевых действий ложилась на 202-й воздушно-десантный полк Ариэля Шарона.

29 октября 1956 года в 15.20 батальон десантников в составе 395 человек под командованием Рафаэля Эйтана был погружен на 16 самолетов "Дакота", которые должны были сбросить их над перевалом Митла, больше известном по его арабскому названию – Хейтанский проход. После этого батальон должен был закрепиться у перевала возле памятника полковнику А. Паркеру – британскому губернатору Синая в 1910-23 гг., и ждать подхода основных сил своего полка во главе с Шароном.

Чтобы тихоходные и плохо защищенные "Дакоты" не были замечены египетскими радарами, летчики вели их на предельно низкой – в 150 метров – высоте, и лишь в районе высадки взмыли вверх на 450 метров и стали сбрасывать парашютистов. Вскоре выяснилось, что летчики несколько ошиблись, и батальону Рафуля пришлось еще два часа добираться до указанного ему плацдарма. Только в половине восьмого вечера Рафуль со своими бойцами вышел к Митле, а спустя полтора часа, в соответствии с планом, самолеты доставили ему дополнительное снаряжение: восемь джипов, четыре 106-мм орудия, боеприпасы и стрелковое оружие.

В 16.59 того же дня Ариэль Шарон отдал приказ оставшимся 2000 солдатам и офицерам своего полка начать продвижение к перевалу Митла. По пути они должны были овладеть тремя египетскими форпостами, чтобы очистить все пространство полуострова от границ Израиля до Митлы для свободного передвижения подразделений ЦАХАЛа.

Первый из этих форпостов – Кунтилу – охранял всего один взвод египетских солдат, бросившийся врассыпную, едва увидев колонну с десятками израильских грузовиков и бронетранспортеров. Однако, прежде, чем бежать, они, разумеется, успели передать сообщение о появлении израильтян на второй форпост – Темед. Здесь и разгорелся ожесточенный бой, закончившийся полным разгромом египтян. В 6 утра 30 октября десантники Шарона при помощи двух, стрелявших прямой наводкой по форпосту танков, прорвали вражеские позиции.

"Солнце помогало нашим, – писал Моше Даян о бое за Темед в своем "Дневнике Синайской компании". – Оно находилось у нас за спиной и светило в глаза египтянам, которые и так мало что видели из-за дыма и пыли, поднятой техникой и скрывающей атакующую пехоту. Через сорок минут сражение закончилось. Необходимо отметить, что оборона Темеда находилась в состоянии готовности, египтяне вырыли противотанковые рвы, поставили минные заграждения. Установили крупнокалиберные пулеметы и безоткатные орудия. Потери десантников составили четверо убитых и шестеро раненных, неприятель только убитыми недосчитался более пятидесяти человек".

Но еще до того, как пал Темед, Шарон с частью своих солдат обошел его и появился у третьего форпоста – Нахле. Никак не ожидавший этого, уверенный, что израильтяне застряли у Темеда, гарнизон Нахле бежал и таким образом задачу овладения тремя форпостами Ариэль Шарон выполнил даже раньше предусмотренного планом срока.