Герман Раушнинг - Говорит Гитлер. Зверь из бездны Страница 19

Его стены были украшены рунами и языческими премудростями. Кресты уступили место другим священным знакам. Был реабилитирован Водан — древний охотник. А в печи горел новый, вечный огонь. Неужели Гитлер был прав, что христианство наших крестьян — всего лишь тонкий поверхностный слой? То же самое происходило и с эсэсовцами, прежде всего с руководством. И с высшими чинами "гитлерюгенда". Целенаправленно и планомерно, с жесткой последовательностью велась борьба за истребление всего христианства.

5. РАЗГОВОРЫ ЗА ОБЕДЕННЫМ СТОЛОМ

В то лето я часто обедал у Гитлера. Он занимал тогда весь второй этаж новой рейхсканцелярии. Обстановка здесь была буржуазной, можно даже сказать, мелкобуржуазной. Комнаты были маленькими, мебель простая, безо всякой художественной ценности. Вокруг Гитлера не было ни одной вещи, которая свидетельствовала бы об изысканном вкусе или просто имела бы художественную ценность.

Находясь в Берлине, Гитлер всегда приглашал к обеду гостей. Это считалось большой честью. За обедом обычно присутствовало десять — двенадцать человек. Стол был простой: фюрер и здесь выставлял себя образцом простоты и единства с народом. Он снова и снова повторял, что не хочет отказываться от своих прежних привычек — ни в поведении, ни в образе жизни. Все это, и вправду, выгодно отличалось от высокомерных манер новоиспеченных бонз. Гитлер постоянно садился рядом с шофером и никогда — на заднее сидение автомобиля; он носил знаменитый плащ и шляпу и ходил либо в штатском пиджаке и брюках от партийной униформы, либо в своем прежнем простом костюме. На обед подавали суп, мясное блюдо, овощи и сладкое. Сам Гитлер не ел мяса, зато поглощал сладости в невероятных количествах, и его личный повар, старик Пг., готовил для него особые овощные ассорти. Но своих гостей Гитлер не принуждал к вегетарианству. На обедах разносился даже алкоголь (в виде пива). Можно было выбирать между пивом и лимонадом, и было очень забавно смотреть, как новички, особенно преданные партийцы, глядя на Гитлера, выбирали лимонад, чтобы произвести на него благоприятное впечатление.

За столом собиралось пестрое и разнообразное общество. Всегда присутствовала какая-нибудь знаменитость — кинозвезда, художник, партийный лидер. Не было недостатка и в дамах. Однако они всегда были в меньшинстве. Однажды я видел пару очень симпатичных блондинок. Иногда здесь бывали и дамы из общества. Я познакомился здесь с сестрой Гесса, мастерицей-рукодельницей. Она переплетала книги из библиотеки Гитлера. В то время здесь постоянно бывал "Авви" — Август Вильгельм, принц Прусский. Заядлый нацист, он был бойким говоруном, но плохим оратором и политиком. Он держался непринужденно, но, несмотря на это, казалось, будто он не в своей тарелке. В молодости я часто видел его и его младшего брата Оскара в Потсдаме, в прусском кадетском корпусе. Гитлер обращался с ним предупредительно. Было время, когда в консервативных кругах бытовала надежда, что Гитлер сделает "Авви" кайзером.

Постоянной деталью этих обедов был и Пуцци Ганфштенгель, ценимый за свой опыт и знание языков — своеобразная форма его головы привлекала внимание гораздо больше, чем то, что он говорил. Часто можно было повстречать здесь и Геббельса; он держался поближе к Гитлеру, помня старую немецкую поговорку: "Отсутствующий всегда неправ". Постоянно бывал здесь и долговязый Брюкнер, адъютант Гитлера; частенько захаживал и Дитрих. Все партийные лидеры, бывавшие Берлине проездом, тоже приглашались к Гитлеру.

Общение было непринужденным. Часто Гитлер молчал или вступал в беседу лишь от случая к случаю. Иногда он начинал поучать — таким угрожающим тоном, что все вокруг замолкали и прислушивались. При этом можно было заметить, что Гитлер говорит поспешно, а для красноречия использует громкость и нарастающий темп. Просто беседовать с вам было невозможно. Он либо молчал, либо полностью овладевал беседой. Очевидно, красноречие Гитлера — не природный дар, а что-то вроде компенсации внутренней заторможенности, которая и сейчас делает его беспомощным в близком общении. Судорожность и искусственность его натуры проявляются именно в таком узком кругу; они проявляются прежде всего в отсутствии настоящего юмора. Смех Гитлера едва ли выражает что-либо кроме издевательства и пренебрежения. Он не несет с собой никакого облегчения. И в общении с ним никогда не бывает передышки. Однажды за обедом я имел возможность послушать его мнение о юморе. Я сидел тогда наискосок от него, напротив меня, слева от него, сидел Геббельс. Они беседовали о национал-социалистических юмористических газетах и о значении юмора как средства борьбы. Да, и в том, что он называл юмором, он тоже видел всего лишь средство борьбы! Тогда-то с его языка и сорвались слова, впоследствии весьма распространившиеся в партии — он назвал "Штюрмер" и его карикатуры на евреев "формой порнографии, разрешенной в Третьем Рейхе". Заметно было, что его искренне радует вся эта гадость.

После обеда в маленьком кабинете Гитлера подавали кофе, кофе с ликером. Некоторые курили, но не очень много. Несколько раз кофе подавали на большой, похожей на висячий сад, террасе, откуда можно было увидеть верхушки деревьев старого сада рейхсканцелярии. Окружение Гитлера, и прежде всего его сводная сестра, фрау Раубель, выполнявшая в то время роль "женской руки" в его хозяйстве, постоянно беспокоились о его безопасности. Уже тогда они опасались покушений, прежде всего в саду рейхсканцелярии. Гитлера предупреждали, чтобы он воздерживался от прогулок в этом саду. В то время он вообще мало двигался. Терраса заменяла ему сад.

Прочно встать на ноги в Латинской Америке

Именно на этой террасе, после обеда в начале лета 1933 года я стал свидетелем разговора, который выявлял политические идеи Гитлера относительно Америки и показывал, насколько ошибочным было мнение, будто политические интересы национал-социализма распространяются только на восточную и юго-восточную Европу. В то время один старый член руководства СА возвратился из Южной Америки. Гитлер подробно беседовал с ним за столом и задавал ему много вопросов. Когда подали кофе, беседа снова продолжилась. Познания Гитлера в этой области едва ли был и обширными — он всего лишь повторял суждения из популярных в то время книжек о "стране будущего". Особенно ему нравилась Бразилия. "Здесь мы создадим новую Германию. Здесь у нас будет все, что нам нужно". Затем он в общих чертах изобразил, каким образом трудолюбивое и деятельное правительство, которое умеет наводить порядок, может добиться всего. Он был убежден, что в Бразилии существуют все условия для переворота, который за несколько десятилетий (если не за несколько лет) превратит коррумпированное государство в германский доминион. "К тому же мы имеем права на этот континент, там находятся владения Фуггеров и Вельзеров. Мы наверстаем все, что упустили в эпоху раздробленности, возвратим себе все, что мы взяли, но не смогли удержать. Прошло то время, когда мы плелись в тени Испании и Португалии и повсюду опаздывали".