Александр Никонов - Наполеон. Попытка № 2 Страница 19

В конечном итоге французы мост взяли и австрийцев разбили. Но тем показалось мало. Австрийцы мечтали о реванше.

И потому в следующем году еще два раза огребли по полной программе. Только тогда австрийский двор запросил мира. А по газетам и салонам Европы полетело, чтобы уже никогда более не утихать, прежде никому не известное имя — Наполеон Бонапарт.

Через десять с лишним лет генерал Лассаль вспоминал тот первый итальянский поход и молодого республиканского генерала Бонапарта: «В Италии у него было мало людей, да и те без оружия, без хлеба, без сапог, без денег, без администрации. Наружность его была незначительна, он имел репутацию математика и мечтателя. Никакого еще дела не было за ним, и ни одного друга; он слыл медведем, потому что был всегда один и погружен в свои мысли. Он должен был создать все, и создал. Вот где он был всего изумительнее».

Здесь я бы хотел обратить внимание на странные слова Лассаля: «он имел репутацию математика». Увлечение Наполеона наукой вообще и математикой в частности известно. Менее известны его математические успехи. Занимаясь математикой для собственного удовольствия, Наполеон, например, доказал теорему, которая теперь так и называется — теорема Наполеона. Звучит она так: «На сторонах произвольного треугольника построены внешние равносторонние треугольники. Докажите, что центры этих внешних треугольников образуют равносторонний треугольник». Попробуйте ее доказать на досуге.

Не удивительно, что при Наполеоне науки во Франции переживали необыкновенный расцвет. Именно при Наполеоне в стране возникли профессиональные ученые, то есть люди, которые занимались только наукой и не должны были думать о хлебе насущном, поскольку император ввел финансовую поддержку ученых со стороны государства.

В Наполеоновскую эпоху блистали и всходили такие звезды, как Гумбольдт, Гей-Люссак, Лаплас, Кулон, Араго, Ампер, Фурье, Френель, Коши, Пуассон. Более привычно звучат для нашего слуха эти фамилии не в сочетаниях со своими именами, коих порой и специалисты не могут вспомнить, а в следующих формах: «теорема Коши», «ряды Фурье», «зоны Френеля», «закон Гей-Люссака», «распределение Пуассона».

Я уже упоминал, что Лаплас согласился стать министром внутренних дел в правительстве Наполеона. Но продержался он в этом кресле недолго, всего полтора месяца. Должность оказалась не по нему. Как потом пошутил Наполеон: «Великий математик не потратил много времени на то, чтобы показать себя никудышным администратором. Он везде умудрялся находить мелочи, а не проблемы, и вносил в администрирование дух бесконечно малых». (Люди с образованием поймут этот тонкий юмор. И заодно оценят наполеоновские знания математики.)

Когда в 1801 году из Италии в Париж собрался приехать Алессандро Вольта, Наполеон лично пообещал обеспечить безопасность его путешествия и даже отдал главнокомандующему французскими войсками в Италии соответствующее распоряжение. Несколько раз Наполеон приходил на лекции Вольты, наградил ученого золотой медалью и, видимо, почувствовав, что за электричеством большое будущее, учредил крупные государственные премии за исследования в области электричества.

«Я желаю, — писал Наполеон, — для ободрения исследователей учредить премию в 60 тысяч франков тому, кто своими экспериментами и открытиями продвинет электричество и гальванизм до уровня, сравнимого с уровнем исследований Вольты и Франклина. Иностранцы также должны допускаться к конкурсу на равных основаниях».

Деньги эти были по тем временам огромные, а помпа, с которой газеты раструбили о назначении премии, была столь велика, что многие ученые, которые ранее и не думали заниматься исследованиями электричества, ринулись в эту степь. Заинтересованность Наполеона в электричестве была столь велика, что по его распоряжению в Политехническом институте была сооружена целая батарея вольтовых столбов из нескольких сотен пар медно-цинковых пластин. (Любопытный момент. Даже в горящей Москве Наполеон не забывает о Вольте и подписывает бумагу о назначении его президентом коллегии выборщиков.)

Наполеоновский пинок, придавший ускорение исследованиям в области электричества, произвел свое кумулятивное действие в двадцатые годы XIX века, когда Франция подарила миру правило Ампера, диск Араго, закон Био-Савара-Лапласа… (Из всех перечисленных ученых читателям бесспорно менее всего знакома фамилия Араго. А когда-то его имя гремело даже в России! Пушкин с огромным интересом читал работы Франсуа Араго. Сосланный в Сибирь декабрист Трубецкой писал: «Все физические статьи Араго читаю с любопытством». Книга Араго «Гром и молния» на видном месте красовалась в симбирском доме Ульяновых. А запустил этого титана электричества на орбиту не кто иной, как Наполеон, которому Араго еще умудрялся дерзить!. Поинтересуйтесь господином Араго. Его книга, которую прочла вся семья Ульяновых, во многом до сих пор не потеряла своей актуальности.)

Ну а если взять такую науку, как египтология, то без особых преувеличений ее основателем можно назвать Наполеона, который взял в свой египетский поход кучу ученых. Именно завоевание Наполеоном Египта вновь пробудило в Европе интерес к пирамидам и фараонам… Этот интерес не затих до сих пор, то и дело проявляясь то в фильмах, то в книгах, то в псевдонаучных статьях о загадках египетских пирамид, которые построили пришельцы с других планет… Впрочем, о научно-военном походе Наполеона в Египет мы поговорим чуть позже. А сейчас упомянем только, что египетский поход подарил миру не только египтологию, но и ознаменовался первым массовым выпуском… темных очков. Планируя завоевание Египта, Наполеон задумался о том, каково его солдатам будет воевать в условиях яркого африканского солнца. И заказал огромную партию темных очков со стеклами цвета «нильской грязи», как он выразился. Так что первая в мире промышленная партия очков была не данью моде, а армейским заказом генерала Бонапарта, и изготовлен этот заказ был в 1798 году…

Имеющий прекрасное чутье на все новое, Наполеон сразу просек фишку, когда в 1804 году ему доложили, что некий парижский повар Франсуа Аппер придумал способ невероятно долгого хранения пищевых продуктов, а попросту говоря, изобрел консервы. Снабжение армий было больным вопросом во все времена. Не забывайте, холодильников тогда не было, консервов не было, сублимацию еще не изобрели. Приходилось жрать свежее! Кошмар, конечно.

Изобретение консервов было гигантским шагом человечества вперед, сравнимым, быть может, с изобретением каравеллы или пороха. Не зря Наполеон не только моментально поставил изобретение консервов на поток для снабжения армии, но и назвал изобретателя «благодетелем человечества».