Александр Ткаченко - Футболь. Записки футболиста Страница 19

Футболисты всегда жили в рыночной экономике, это был настоящий рынок, невольничий рынок. Невольничий, ибо не было ни контрактов, ни профсоюзов, ни страховки, то есть футбол был самым любимым, массовым, наипопулярнейшим нелегальным видом спорта. Отсюда и судьба футболиста — нелегальная. Никто за него не отвечал. Пока играет — да. Ушел — никто. Больной — лечись сам, в поликлиниках, а ведь травмы у футбольщиков были такие, что они требовали специальных клиник, куда мог попасть только действующий спортсмен. Подбирали нас, как негров в Африке, а мы и счастливы были, не зная, что будет потом. Отсюда и деньги ходили тоже нелегальные. Судей принять надо? Надо, чтобы в номере холодильник был полон, чтобы на базу за шмотками импортными свозить, билеты оплатить, да еще иногда и девочку в номер поставить… Что, за это платить по безналу? Конечно — из все тех же доплатных. Иногда игрока лишали доплаты за малую провинность на пару месяцев, чтобы пополнить черную кассу, но все это ерунда. У серьезного хозяина, я имею в виду секретаря обкома или директора завода, с этим проблем не было. А судьям такой прием был только за то, чтобы не подсуживали сопернику, и этого уже хватало. А если чего уж там поболее, так это совсем другой разговор. Знаю, что многие руководители федерации футбола Украины и России, судейские коллегии получали эти же доплаты в других городах, им просто привозили как оброк или как дань для того, чтобы решить те или иные проблемы. Ну, например, хорошее распределение судейских бригад, удобное расписание в календаре чемпионата, ну мало чего возникнет по ходу, заявить, к примеру, игрочка, которого где-то казнили. Лучше всего платили в военных командах — стабильно. В ЦСКА, «Динамо» игроки, помимо зарплат из штатного расписания, получали еще и за погоны. Попал в состав — ему звездочку повесили, заиграл — еще одну, хотя, надо сказать, что самая консервативная обстановка в этом смысле была именно там, особенно если приходил в команду гражданский тренер. Его, кроме футболистов, никто не слушал.

Но самым основным доходом, особенно в конце семидесятых и до 90-х годов были отчисления от колхозов. Этот приток денег в команды еще больше усугубил ситуацию с продажами игр. Даже команды, которые шли неплохо в турнирной таблице и хорошо играли, все равно имели деньги на те или иные траты, в случае, если где-то нужно было прихватить пару недостающих очков. Дело в том, что в колхозах высшим законодательным органом является собрание. Вот решили они на собрании подарить мне трактор, ну и подарят, и никто им не может этого запретить. Так вот, приедет команда мастеров хоть дублем, отстоит полтора часа на колхозном стадионе против деревенской команды, естественно забьет им пару мячей, а сверху — звоночек — да вы уж там премируйте их, чтобы они стали чемпионами. Ну, постановляли, голосовали или нет, но в сейфах команд было плюс 30-40 тыс. рублей на все про все, а колхозов-то в республике или в области — вон сколько, богатых, конечно. И в конечном итоге, концовки чемпионатов были в основном напряженными из-за двух слагаемых: класс игры и умение вовремя дать отдохнуть команде, прикупив очко или пару у тех, кому оно не нужно было. Профессионалу было видно, что игра сдается или покупается, и я объясню попозже, как это можно было распознать, но наше руководство кричало вовсю — такого не было и нет, и не может быть в советском футболе. Почему нет? Если существовали теневые деньги, то значит, могли быть и теневые сделки. Это раньше об этом и думать не могли, но постепенно власть денег разложила и этот самый чистый, на первый взгляд, вид спорта. Хотя порой эти сдачи игр и были оправданы, и я потом объясню, почему. Но в основном это, конечно, безнравственно — обманывать болельщиков, верящих в искренность драм на поле, а после понимающих, что их надули.

В середине шестидесятых этого еще не было, вернее не было так масштабно и наглядно. Вот мой покойный друг Валера Захаров рассказывал, как он участвовал в одной такой сделке в конце 1965 года. Так это же детский лепет по сравнению с тем, что будет. Дело в том, что СКА (Одесса) уже вылетел из высшей лиги. Последняя игра дома, в Одессе, с «Нефтяником» (Баку), который тоже был на вылете, но гарантированное очко с одесситами оставляло бакинцев в высшей лиге. Валерка, до этого игравший весь сезон в основе, эту игру не играл, и ему поручили получение денег в случае ничьей. Договаривались на уровне игроков (тренер, когда узнал, то обиделся… что ему не дали). Валере сказали: трибуна такая-то, ряд и место такие-то. Сиди весь матч и жди. Валерка рассказывал: «Последняя и фа, осень, пустой стадион, только на центральной трибуне немного фанатов, а я один на отшибе, вокруг меня на метров двести никого, сижу, игра идет — обе команды катают отвратительную ничью, думаю, ну где же, когда будет обещанное, ведь и так все ясно, чтобы пойти согреться… И вдруг в каком-то переполохе, за десять минут до конца, наши забивают гол. Началась суета со всех сторон, беготня одних игроков к другим, время игры идет к концу, ну все, думаю… И в это время наш центральный защитник поскользнулся в штрафной, сделал вид, что потянул ногу и нападающий «Нефтяника» забивает гол. Ничья, как и договорились. Свисток судьи. Я оглянулся и вдруг, откуда он взялся, ведь я сидел на огромной трибуне один-одинешенек, человек в кепке и… придвинулся ко мне. Рука достала из кармана сверток, и, как лопаточкой крупье, стала пододвигать его ко мне. Я взял его и сунул под пальто. «Кепка» также бесшумно исчезла. Очко всего за полторы штуки в такой критической ситуации. Трудно себе представить, сколько бы это стоило бакинцам лет так через восемь-десять?

Где-то в конце семидесятых — начале восьмидесятых я был в Кутаиси на Всесоюзных днях Маяковского. В Грузии тогда проводили эти праздники по-своему пышно, гостеприимно, этого у них никогда не отнять, а тем более, когда в республике царило благополучие. Секретарь парткома кутаисского автозавода, узнав, что я был футболистом, пригласил меня… почитать стихи перед рабочими в цехе. Затем был дружеский обед в тесном кругу. «Торпедо» (Кутаиси) шло на последнем месте в высшей лиге, был уже июль месяц, чемпионат перевалил экватор и медленно шел к финалу. Торпедчикам не светило остаться в высшей лиге. Для этого нужно было набрать 20 с лишним (!) очков. Это было невероятно сложной задачей, если… И я, как посвященный, спросил у парткомовцев: «Ну и что? Вы так и дадите вылететь вашей команде в первую лигу или что-то будете делать?» Меня правильно поняли и со всей большевистской прямотой сказали: «Александр, мы подсчитали, что нам нужно миллиона полтора рублей, чтобы купить недостающие очки. Сейчас мы не потянем, пусть они вылетают из высшей лиги в первую, нам вытащить их снова из первой в высшую будет намного дешевле».