Михаил Азаров - Зазнобы августейшего маньяка. Мемуары Фанни Лир Страница 19

Семья преимущественно жила в Павловске. Здесь многое напоминало о Павле Первом. Любознательный Ники узнал о нём почти всё и влюбился в своего прадеда. Впоследствии, не скупясь на расходы, он поставит памятник странному и незадачливому императору.

В пятнадцатилетнем возрасте к Ники пришла первая любовь. Он влюбился в Мари, его ровесницу, дочь друга папа и мама фон Келлер. Чувство оказалось взаимным. Девушка восхищалась его красотой, умом, благородством, знаниями… Но однажды Ники её неприятно поразил.

Мари захотела леденец, который увидела у уличного торговца сластями. Но у Ники не оказалось денег. Ему выдавали на карманные расходы по десять рублей в месяц. Их он тут же тратил на книги про путешествия. Особенно в азиатские пустыни.

— А леденец у тебя будет, — пообещал юноша.

Он подбежал к продавцу и, когда тот зазевался, незаметно стащил с подноса крайний леденец.

— Вы украли! — ахнула девушка.

— Не украл, а взял. Если я его встречу, когда буду с деньгами, то расплачусь с ним.

Потом Ники увлёкся стихами Виктора Гюго. Целыми днями Ники громко пел:

«Мы распеваем «у-лю-лю!»,Навеселе немного.Но кланяемся королюИ в грош не ставим Бога!»

Преподавателя французской литературы мсье Рикара за это уволили. Ники и не подумал за него вступиться. Своё поведение Мари он объяснил так:

— Меня всё равно бы не послушались. Мне нравится не кланяться королю. А нашей империи надобно стать республикой.

Молодо-зелено

В это же время возникла антипатия между Ники и цесаревичем Александром, будущим императором. А ведь в детстве они дружили! Юношеский максимализм потом дорого обошёлся великому князю.

К десяти годам Ники был командиром Волынского и Измайловского лейб-гвардии полков, кавалером многих орденов и прочая, и прочая. Тем не менее его военная служба началась с солдатской муштры. Пришлось ему попотеть под тяжёлым ранцем и вытягивать ногу едва ли не под углом 90 градусов во время учений на плацу. А в 18 лет первым из Романовых в чине капитана закончил Академию Генерального штаба.

Тогда же у Ники вместо ежемесячной родительской десятки появились свои деньги. Как великому князю от министерства уделов ему полагались 200 000 рублей в год. Эта сумма Николаю Константиновичу казалась неисчерпаемой.

Он и тратил её, не заглядывая в выставляемые счета. Воздвиг памятник Павлу I, посылал на собственные деньги учиться за границу офицеров своего полка, реставрировал семейный дворец в Павловске, увеличил оклады местным пожарным, подарил домик любимому лакею Савёлову, нянчившему его и отца…

Затем отправился мир смотреть. Навестил любимую сестру Ольгу. Она вышла замуж за датского принца Георга, которого греки избрали своим королём. По возвращении Ники ударился в светскую жизнь. Балы, ужины, театр, свидания, новые друзья завертелись калейдоскопом. А ещё надо было служить в гвардейском полку и учиться на юридическом факультете университета.

Всё чаще у Ники болела голова. Особенно досаждали мигрени. Лекарством были те же балы, ужины свидания… Статный августейший красавец давно стал объектом пристального внимания придворных дам и девиц. Светским львицам женская стыдливость казалась смешной. Они сами назначали великому князю свидания.

Хорошо осведомлённая графиня Мария Клейнмихель (её сестра была фрейлиной при дворе великой княгини Александры Иосифовны) в 1923 году опубликовала свои мемуары «Из потонувшего мира». В них, в частности, говорится:

«Великий князь Николай Константинович был тогда очень красивым юношей, с прекрасными манерами, он был хорошим музыкантом и обладал прекрасным голосом. Он хорошо учился. Родители его баловали, особенно его мать, чрезвычайно им гордившаяся…

Он стал меценатом и под руководством директора музея, Григоровича, давал большие суммы на закупку картин и антикварных вещей.».

Но любил Ники только одну девушку. Она находилась за три девять земель. Это была принцесса Фредерика Ганноверская. В своё время родители выбрали её невестой для сына. Ники поехал в Ганновер, познакомился с Фредерикой и влюбился с первого взгляда.

Мать с отцом были рады, что отпрыск оказался в восторге от их выбора. Александр II дал высочайшее соизволение на брак. А невеста заартачилась!

Не потому, что Ники ей не понравился. Просто она не собиралась выходить замуж вообще. Ей не улыбалась перспектива приниженного положения женщины в браке.

Великий князь пригорюнился. Он повесил портрет Фредерики в своём кабинете и, не мигая, часами не спускал с него глаз. Напрасно папа и мама обещали найти ей равноценную замену — сын возненавидел немок! Кроме Фредерики и мама…

Из дневника великого князя Николая Константиновича:

«Декабря 27, 1869 года. На днях мне двадцать. Великий день совершеннолетия. Каково прожил я? Не знаю. До сего дня я о том не мыслил. Прошёл день и слава Богу, а жил я одним завтрашним.

Итак, детство темно и печально. Счастливых дней не припомню. Нет, пожалуй, что помню — всего один. Это день, когда гостил я у государя и государыни.

Любил ли я? Другие говорят — любил, а я не уверен. Причинял ли кому-нибудь боль? Быть может. Быть может, для того я и создан. Но нет, вздор, дитя не рождается для зла. И грех на всяком, кто захочет с тем спорить.

А всё же были у меня добрые чувства. Но Мирбах погубил их во мне. Придётся взращивать их заново. Жить одним рассудком невозможно.

Что ж, доживу до тридцати — перечту эти строки. Поглядим тогда…»

Семейные неурядицы

Тем временем Александра Иосифовна тоже оказалась жертвой любви. Великий князь Константин Николаевич увлёкся балериной Анной Васильевной Кузнецовой, разбившей много мужских сердец.

Папа так потерял голову, что попросил брата дать согласие на развод с мама и позволение жениться на танцорке. Император отказал. Тогда Константин Николаевич стал открыто жить с ней. Даже построил ей дома в Крыму и Павловске. Не скрывал, что Кузнецова ждёт от него ребёнка и радовался его появлению.

Александра Иосифовна ходила с мокрыми глазами, в одежде предпочитала тёмные тона, срывала злость на детях.

Родители для Ники были кумирами. Теперь один из них пал. Но скоро настала очередь и другого. Александра Иосифовна обвинила старшего сына в том, что загулявший отец взял с него пример!

«Эта была самая великая несправедливость в Никиной жизни, — пишет Михаил Греческий. — Ники не понял, что оскорблённая женщина икала виновного, не желая признаться себе, что виновата и она также, а не только муж. Убеждала она себя, что не её поблекшая красота была виной мужниной измены, а дурное поведение сына! А её красота не блекла! Даром, что ли, столько сил, средств и времени великая княгиня тратила на неё!