Игорь Тимофеев - ИБН БАТТУТА(ЖЗЛ-364) Страница 19

Теперь я опишу город Бейт-ал-Мукаддас. Это город, расположенный на вершине горы. Воды там, кроме дождевой, нет. В окрестностях есть ручьи, но в самом городе нет. Вокруг города возведена прочная стена из камней, скрепленных известью, с железными воротами. Около города нет ни одного дерева, так как город стоит на камне.

Это большой город. В то время, когда я посетил его, там было двадцать тысяч жителей. Там есть красивые базары, высокие здания; вся земля его вымощена каменными плитами. Где была гора или возвышение, их срезали и сравнивали, так что, когда идет дождь, вся земля в городе вымывается начисто.

В городе много ремесленников, и каждый цех занимает на базаре отдельный ряд».

Насир-и-Хусрау посетил Иерусалим в первой половине XI века.

Ибн Баттута - спустя три столетия, когда в историю Святого города уже вписали свои кровавые страницы европейские рыцари, пришедшие сюда «освободить Гроб Господень» от нечестивых сарацинов. Именно так любили объяснять свой грабеж и насилие участники крестовых походов.

В действительности же все обстояло иначе.

Путь на Восток был известен европейцам с давних времен. Тысячи и тысячи пилигримов со всех концов Европы ежегодно отправлялись в паломничество к святым местам. Многие из них религиозные цели сочетали с торговыми и, привозя на родину диковинные восточные товары, наживали солидный капитал. Путешествие в Левант было длительным и опасным, и паломники, как правило, собирались в крупных торговых городах, откуда огромными караванами отправлялись на Восток. По пути к ним присоединялись странствующие рыцари, мелкие феодалы, нищие клирики, ваганты, проходимцы и авантюристы всех мастей.

Европа полнилась слухами о баснословных богатствах восточных городов. Воспоминания о странствиях обрастали фантастическими домыслами, превращались в легенды о неге и роскоши, в которых утопали жители Леванта. Все это будоражило воображение и горячило кровь.

Между тем в XI веке европейское рыцарство вполне созрело для прыжка на Восток. Европа уже давно задыхалась от нехватки свободных земель. Все пригодные для земледелия массивы были распаханы. Порядок единонаследия, по которому феод передавался только старшему из сыновей, превращал остальных наследников в безземельных рыцарей, промышлявших военными авантюрами и грабежом. Сотни мелких феодалов со своими отрядами прятались в лесах, совершая оттуда дерзкие нападения на окрестные села или обозы проезжих купцов. Нетрудно понять, какие честолюбивые замыслы возбуждали в них рассказы богомольцев, возвращавшихся из святых мест. Безземельному рыцарству поход на Восток представлялся панацеей от всех бед, единственным способом поправить свои дела.

Богатства восточных стран манили и крупную феодальную аристократию, мечтавшую расширить свои владения за счет плодородных левантийских земель, основать там вассальные государства по подобию своих европейских феодов.

Не в меньшей степени в территориальных захватах были заинтересованы итальянские торговые города Генуя, Венеция, Пиза, стремившиеся полностью прибрать к рукам посредничество в торговле между Западом и Востоком. Для этого им необходимо было остановить продвижение турок-сельджуков в Малой Азии и вытеснить из средиземноморских портовых городов своего традиционного конкурента - Византию, которая все еще сохраняла значительное влияние в восточном Средиземноморье. Осуществить эти цели можно было лишь с помощью военных кампаний, и итальянские торговые города выразили готовность организовать снабжение рыцарских армий оружием и продовольствием и на своих судах обеспечить переброску их морем к левантийским берегам.

Католическая церковь, заинтересованная в росте доходов, объявила крестовые походы богоугодным делом. Папство рассчитывало, что военная экспедиция станет первым шагом в осуществлении его главной политической цели - установлении господства над всем христианским миром.

Выступая в 1095 году на церковном соборе в Клермоне, папа Урбан II призвал верующих отправиться в святые места для «освобояедения Гроба Господня». Речь папы вызвала взрыв религиозного фанатизма.

- Бог так хочет! - кричали верующие, тут же нашивая на одежды красные кресты.

Стараясь привлечь к крестовым походам как можно больше людей, церковь объявила о льготах, предоставлявшихся их участникам. Все, кто имел долги, освобождались от их уплаты на время своего пребывания в походе; крепостные, принявшие крест, выходили из-под власти своих господ. Тысячи и тысячи крестьян, доведенных до отчаяния голодом и чудовищной эксплуатацией, вливались в ряды крестоносного ополчения.

Европу охватил невиданный доселе религиозный экстаз. В европейской поэзии даже возник новый жанр - chansons de croisade - песни, пропагандирующие идею крестового похода.

Весной 1097 года отряды крестоносцев, потянувшиеся на Восток со всей Европы, встретились у стен Константинополя. Попав в Византию, грубые и алчные рыцари, казалось, забыли о своих возвышенных целях. Бессовестно грабя местных жителей, они не особенно спешили к конечной цели своего предприятия - Иерусалиму. Завоевание левантийских городов шло медленно, оттягивалось длительными осадами.

В 1099 году рыцарские ополчения появились у стен Иерусалима. После яростного штурма крестоносцы ворвались в город и учинили жестокую расправу над его жителями. Архиепископ Вильгельм Тирский в своей истории Иерусалимского королевства красочно описывает сцены бессмысленной жестокости крестоносцев, опьяненных полной беззащитностью побежденных. В течение нескольких дней город был свидетелем кровавой оргии, жертвами которой становились женщины, старики, дети. Жестокая непрекращающаяся война мусульман с завоевателями стала основным содержанием последующих веков. Героем мусульманской реконкисты, нанесшим смертельный удар по владениям крестоносцев на Востоке, стал айюбидский правитель Египта Салах ад-дин. Объединив в едином государстве Египет, значительную часть Сирии и Месопотамии, он в 1187 году нанес европейским рыцарям страшное поражение в битве у Тивериадского озера и очистил от них города-крепости Средиземноморского побережья.

В том же году армия Саладина осадила Иерусалим. Пять дней султан кружил вокруг городской стены, выбирая, куда нанести удар. Наконец решено было начать с северной стороны. Там были установлены катапульты, стрелявшие день и ночь, чтобы пробить брешь в стеке. Крестоносцы были преисполнены решимости защитить город.

Но брешь в стене была все-таки пробита. Мусульманская пехота хлынула в проем. Видя, что положение безнадежно, франки направили к Саладину послов, которые предложили сдать город на милость победителя. Но вопреки всем правилам средневековой войны Саладин ответил, что милости не будет.