Александр Нилин - Стрельцов. Человек без локтей Страница 19

Маслову было важно, чтобы Валя в своем первом же сезоне затасовался в сложившуюся «колоду» безболезненно, не «ступая в конфликт с „тузами“. В протекции тренера не должно было чувствоваться насилия над личностью кого бы то ни было из ветеранов. „Получил мяч — отдай“, — наставлял „Дед“ дебютанта. Игру, иными словами, бери на себя постепенно, иди в обыгрыш, когда уж обретешь уверенность, которую недолго и потерять при первых же ошибках, сопровождаемых окриком недовольных и влиятельных партнеров.

Маслов увидел в Валентине Иванове игрока команды, которой пока нет, но которая при коллекционном подборе исполнителей, может когда-нибудь и сложиться, сочиниться у наученного горьким опытом «Деда».

В августе проиграли несколько игр — и тренера в «Торпедо» сменили: место Маслова занял Николай Петрович Морозов. Свой, из «Торпедо», хотя на сходе Петрович изменил автозаводу ради сталинского ВВС.

Морозов почуял в Иванове программного масловского игрока — и поскольку при замене одного тренера другим считается хорошим тоном ломать построенное предшественником, перевел Иванова в дубль, мотивируя это тем, что он, Николай Петрович, сторонник становления только шаг за шагом: группа подготовки, дубль и только потом основной состав. Но у «Торпедо» оставалась возможность побороться за призовое место. Через три игры тренер вернул Валентина, подтвердив тем самым безошибочность масловского решения. И правый инсайд получил первую в своей жизни медаль — бронзовую.

На следующий сезон у него в команде Морозова появился партнер и — случайно ли? — тоже протеже «Деда».

СТИЛЯГА-ОЛИМПИЕЦ

Вцентре — на месте Пономарева — и при Маслове, и при Морозове играл Евгений Малов. Типичный для этого амплуа (в элементарном понимании) игрок — крепыш, не очень высокого роста (но и «Пономарь» не был рослым), Малов отличился в обещавшем команде третье место матче — забил единственный гол московскому «Динамо» за две минуты до конца. Обиженный приглашением в команду Гулевского — или испугавшийся конкуренции с известным форвардом — Малов накануне сезона перешел из «Торпедо» в «Локомотив». А может быть, и не Гулевского, а замаячившего на горизонте Стрельцова опасался преемник Пономарева? Но уверен — про Эдика и Гулевский, наверное, ничего не слышал… А то бы зачем принял приглашение в Москву?

Торпедовские юноши в пятьдесят третьем году приехали на стадион «Фрезер» — сыграть с первой юношеской командой завода. «Торпедо» привез тренер Василий Севастьянович Проворнов, работавший с клубными командами, а до того игравший в нескольких командах мастеров (в «Торпедо» при Маслове и при Квашнине). Проворнов дружил с тренером «Фрезера» Марком Семеновичем Левиным. Левин и просил его посмотреть на трех своих ребят — Женьку Гришкова, Леву Кондратьева и Эдика Стрельцова.

Но стадион «Фрезер» — в Плющево, а Стрельцов в тот день играл у себя в Перове за первую мужскую команду — и пока он из Перова ехал на велосипеде, первый тайм уже отыграли. Стрельцов успел ко второму. И Проворнову впечатления от его игры во втором тайме хватило для принятия решения — взять всех троих в «Торпедо».

В шестьдесят четвертом году я сидел рядом с Юрием Золотовым в торпедовском автобусе — ехали из Мячкова в Москву — и уж не помню в связи с чем тогдашний второй тренер команды мастеров сказал, что то ли Гришков, то ли Кондратьев показался им поинтереснее Эдика… Мне очень понравилось это «им» — им: надо понимать, торпедовским ветеранам, подпавшим под «дедовщину» Маслова, дедовщину наоборот, где молодые Иванов со Стрельцовым, как любимцы «Деда», всем верховодили. Вместе с тем не могу не напомнить, что Маслова в команде довольно долго — до пятьдесят седьмого года — не было. И взаимоотношения с торпедовскими стариками молодые люди налаживали сами, на свой страх и риск. И спайка между ними поистине моряцкая — не отсюда ли? Футболисты в команде живут тесно — Стрельцову с Ивановым и в быту надо было отстаивать собственную самостоятельность — с точки зрения Золотова, Марьенко и компании, преждевременную.

Я, каюсь, провокационно — совсем еще недостаточно зная тогда Эдика — спросил у него: помнит ли он Гришкова и Кондратьева, намекая, что рядом с ним бывали и такие, что котировались выше. Но Эдуард — редкий или вообще единственный из спортсменов, кто никогда не переживал — мог себе позволить — из-за конкуренции, не комплексовал из-за того, что ему кого-либо ошибочно предпочитали.

Про Гришкова (или Кондратьева, не помню) он только и сказал: да он же и не захотел играть, пошел в институт учиться.

За дублирующий состав «Торпедо» Эдик сыграл в Батуми на сборах всего четыре раза — зимой на турнире в Горьком он бегал по снегу уже как игрок основного состава. Чтобы не мерз, налили ему стакан портвейна в перерыве — с непривычки «я о…уел», — вспоминал потом со смехом ветеран.

В первых матчах сезона пятьдесят четвертого года он все-таки посидел немножечко на скамейке запасных. Выпускал его Морозов минут на двадцать.

В Харькове — Харьков считался югом — торпедовцы провели две игры: с местным «Локомотивом» и ленинградскими «Трудовыми резервами». И в матче против ленинградцев Эдик принес-таки пользу. Он вышел на поле при счете 2:0 в пользу Ленинграда. И второй гол отквитали при непосредственном участии новичка — Стрельцов пошел прямо на защитника — и тот в испуге пробил мимо своего вратаря.

В первый раз с начала игры Эдуарда поставили с тбилисским «Динамо». Обида на «Торпедо» у динамовцев оставалась с прошлого года — и за зиму не прошла. И состав у грузин — будь здоров. Автандил Гогоберидзе — левый инсайд — в сборной мог не хуже сыграть и на месте правого. И призывался в основной ее состав.

Во втором тайме тренер «Торпедо» показал жестом замену — Стрельцов подумал было, что меняют его. А когда понял, что остается на поле — и только с правого края переходит на левый — обрадовался. И сразу же разыгрался, стал брать игру на себя — с легкой душой шел в обводку двух защитников. Воспользовавшись моментом, пропихнул мяч у защитника между ног, развернулся и пробил с левой ноги в верхний угол — известный вратарь Владимир Маргания и не пошелохнулся… Торпедовцы острили, что мяч после такого удара из ворот надо вытаскивать трактором. Стрельцов рассказывал, что запомнил не мяч в сетке, а крик с трибун. «Ко мне публика в Тбилиси как-то по-особенному после того гола отнеслась и потом всегда хорошо встречала». В Тбилиси и начался роман Эдуарда Стрельцова с футбольной публикой…

Про дебютный триумф Эдуарда в Черкизове уже говорил. Но не сказал, что быстро освоившийся в составе Стрельцов поцапался с опытным центральным защитником «Локомотива», рыжим Геннадием Забелиным, — и Морозов счел за благо прыткого новичка заменить, не доводить дело до удаления с поля: необходимость Эдика для команды становилась для тренера очевидной. В той игре ясным стало и то, что роль центра нападения переходит от Гулевского к Стрельцову.