Александр Родимцев - Гвардейцы стояли насмерть Страница 19

- Федосеев знает, что больше ничем ему не. поможете? - спрашиваю я Елина.

- Да, я сказал ему об этом.

- И что он ответил?

- Говорит, что бы ни случилось, ни он сам, ни один его боец с привокзальной площади не уйдет. Коль, говорит, пошли на запад, так теперь назад не повернем.

- Червяковская выучка.

- Его, Захара...

* * *

Близилась к концу первая неделя боев дивизии на Волге. Как ни бесновались гитлеровцы, они не смогли сбросить нас в реку и возвратить отбитые гвардейцами позиции. Части противника все более и более изматывались и несли большие потери.

Захваченный в плен 20 сентября солдат 267-го пехотного полка 94-й немецкой дивизии показал на допросе, что в составе маршевого батальона он был срочно переброшен сюда на самолете из Таганрога. После полуторанедельного обучения батальон ввели в бой, за два дня он потерял убитыми и ранеными несколько сот человек, а штаб батальона в результате огневого налета нашей артиллерии целиком уничтожен.

Стойкость советских воинов вызывала замешательство в стане врага. 20 сентября начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер записал в дневнике: "Под Сталинградом постепенно становится заметным, что наши войска выдыхаются". Он требовал прекращения наступления на Волгу, за что был смещен Гитлером со своей должности.

Постепенно мы все глубже втягивались в повседневную боевую жизнь защитников города. В дивизии налаживался тот особый армейский быт, который свидетельствовал, что бойцы вошли во фронтовую колею. Новички превращались в опытных, закаленных воинов.

21 сентября мы получили первое пополнение - около 900 бойцов. Значительная часть этого дня промелькнула в хлопотах, связанных с приемом новых бойцов, распределением их по полкам.

Как-то неожиданно и быстро пришла темная осенняя ночь. В отличие от других, к которым мы уже привыкли, она была тихой. Только изредка раздавались отдельные винтовочные выстрелы, перебивавшиеся короткими пулеметными очередями. Едва различимой полоской темнел вдали восточный берег Волги. Там лежала мирная земля. Туда рвался враг. Там, у станков, недоедая, недосыпая, самоотверженно работал на оборону страны наш героический рабочий класс. В колхозах в ту осень осталось мало мужчин, но их заменили женщины, старики и подростки. Но и они в трудных условиях все делали для того, чтобы обеспечить продуктами фронт и тыл.

Мне вспоминалось, как год назад мы отступали с боями через пылавшую в огне Украину. Враг уже терзал Смоленщину, Белоруссию, Прибалтику и многие другие районы страны. При мысли об этом еще сильнее вскипала ненависть к фашистам. Нет, дальше отступать некуда! Здесь мы должны остановить врага.

* * *

...Необычная тишина настораживала. Я отдал распоряжение командирам полков приготовиться к отражению возможного наступления противника.

Как показали последующие события, наши опасения были небезосновательны. Всю ночь враг стягивал силы для решающего удара.

Когда на востоке за волжскими степями блеснул первый солнечный луч, заговорила вражеская артиллерия. Пехота, укрываясь за танками и поддерживаемая авиацией, пошла в наступление по всей полосе действия 13-й гвардейской дивизии.

Бой, развернувшийся ранним утром 22 сентября на участке дивизии, по напряженности и потерям превзошел все предыдущие бои, которые пришлось вести гвардейцам в городе. В огне и дыму, под непрерывным обстрелом пулеметов, артиллерии, танков, под бомбовыми ударами гвардейцы бились насмерть, отстаивая каждую улицу, каждый дом, каждую квартиру. Повсюду то и дело вспыхивали яростные рукопашные схватки.

Это поистине был ад. Я побывал не в одном сражении, но в такой схватке мне довелось участвовать впервые. В этом бою, который даже ветеранов поразил своей ожесточенностью, гвардейцы проявляли чудеса выдержки и героизма. Сознавая, что нужно отстоять Сталинград во что бы то ни стало, полные непреклонной решимости погибнуть, но не отступить, они намертво вросли в сталинградскую землю.

В ходе боя стал ясен замысел гитлеровского командования. Главный удар фашисты нацелили в стык двух полков - Елина и Панихина, чтобы прорваться к Волге, разрезать нашу дивизию и уничтожить ее по частям.

С наибольшей силой враг обрушился на полк Панихина. В течение нескольких часов пехота с танками при поддержке авиации и артиллерии пятнадцать раз атаковала линию обороны полка. Однако каждая атака захлебывалась, противник терял сотни солдат и офицеров убитыми. Но таяли и ряды гвардейцев. И вот пришел такой момент, когда на одном из участков обороны погибли почти все бойцы и командиры. Пятнадцать вражеских танков и около двухсот автоматчиков прорвались в образовавшуюся брешь в районе оврага Долгий и вышли к Волге. Почти одновременно фашистская пехота и танки добились успеха на левом фланге полка в районе площади 9 Января.

Момент был критический. Возникла реальная угроза окружения полка и разобщения сил дивизии. Обстановка значительно осложнялась тем, что в результате прорыва врага окруженным оказался командный пункт полка. Охранявшие его бойцы, а также все работники штаба во главе с Панихиным вступили в схватку с фашистами.

Надо было немедленно принимать решение. На помощь полку были брошены резервы, находившиеся в моем распоряжении. К оврагу Долгий стремительно двинулись сводный батальон и рота автоматчиков. Против фашистов, прорвавшихся на площадь 9 Января, был направлен 3-й батальон полка Долгова. Командовал батальоном один из наших самых боевых и храбрых командиров старший лейтенант Петр Георгиевич Мощенко. Под шквальным огнем противника он спокойно и уверенно повел своих бойцов на выручку товарищей. Гитлеровцы не выдержали натиска и отступили. Прорыв был ликвидирован, снята блокада командного пункта, положение в этом районе значительно улучшилось.

* * *

Шесть раз в этот день фашисты бросались на штурм позиций, удерживаемых батальонами Кирина и Исакова. Четырнадцать часов подряд, не прерываясь ни на минуту, не умолкал здесь грохот боя. Скрежет металла, свист снарядов, визг пуль, разрывы гранат, глухие удары мин - все это слилось в какую-то жуткую симфонию. Расход боеприпасов был настолько велик, что ко второй половине дня в полку не стало ни мин, ни патронов к противотанковым ружьям, на исходе были и гранаты. Гвардейцам пришлось отбивать атаки ружейно-пулеметным огнем и штыками. Но никто из них не отступил.

В этом бою отличились многие бойцы и командиры.

Младший лейтенант Александр Орленок, командир пулеметной роты, сумел так хорошо организовать огонь по наседавшим гитлеровцам, что они вынуждены были бросить против пулеметчиков танк. Когда бронированное чудовище медленно выползло из-за здания и начало в упор бить из пушки, Орленок взглянул в сторону находившихся поблизости бронебойщиков: противотанковые ружья молчали - значительная часть расчетов вышла из строя, а у остальных кончились патроны. Что делать? Не теряя времени, Орленок пробрался к противотанковым ружьям и стал искать патроны у погибших бойцов. Наконец, два патрона были найдены. Это, конечно, не так-то много, чтобы подбить танк. Но для бесстрашного командира их оказалось достаточно. Через несколько минут танк запылал.