Сергей Витте - Воспоминания. Том 2 Страница 19

В это время Император Александр умер. Война эта кончилась полною победою японцев. Вначале царствования Императора Николая II, как известно, японцы взяли весь Ляодунский полуостров и при заключении мира с Китаем выговорили себе различные выгоды и, главным образом - приобретение всего Ляодунского полуострова.

При таком положении дел князь Лобанов-Ростовский сделался министром иностранных дел. В то время строился великий Сибирский железнодорожный путь, который доходил уже почти до Забайкалья.. Являлся вопрос: как направить дальше железную дорогу - по нашим владениям, делая большой круг по Амуру, или в том, или в другом направлении воспользоваться китайской территорией, т. е. северною частью Манджурии.

Но вопрос этот не был решен и никогда даже не было предположения, чтобы мы могли достигнуть согласия Китая на проведение дороги по северной Манджурии.

Но так как все сооружение великого Сибирского пути, т. е. соединение Владивостока с Европейской Россиею, еще по 38 завету Императора Александра III-го, было поручено мне, то из государственных деятелей единственно кто занимался этим вопросом - был я. Так как я более всех остальных, так сказать, играл роль в этом деле, то и дело это я наиболее изучил и знал.

В то время, в сущности говоря, было очень мало лиц, которые знали бы вообще: что такое Китай, имели бы ясное представление о географическом положении Китая, Кореи, Японии, о соотношении всех этих стран; вообще в отношении Китая наше общество и даже высшие государственные деятели были полные невежды.

Только что назначенный министром иностранных дел князь Лобанов-Ростовский тоже не имел никакого понятия о делах Дальнего Востока. Если бы его в то время спросить: что такое Манджурия? Где Мукден? где Гирин? - то его знания оказались бы знаниями гимназиста второго класса. Впрочем, это надо сказать не про одного Лобанова-Ростовского, а про большинство государственных деятелей. Князь Лобанов-Ростовский, как я уже прежде говорил, был человек очень образованный, он знал все, что касается Запада, Дальний же Восток его никогда не интересовал и он ничего о нем не знал.

Не успел он получить пост министра, как война между Японией и Китаем кончилась известным Симоносекским соглашением.

Соглашение это представлялось мне в высокой степени неблагоприятным для России, ибо Япония получала территорию на Китайском материке, и благодаря этому приблизилась к нам в том смысле, что наши приморские владения, Приморский край прежде отделялся от Японии морем, а теперь Япония переходила уже на материк и завязывала интересы на материке, на том самом материке, где были и наши весьма существенные интересы, а потому являлся вопрос: как же поступить?

В то время вопросами Дальнего Востока занимался исключительно я. Государь Император желал вообще распространить влияние России на Дальний Восток и увлекался этой идеей именно потому, что в первый раз он вышел, так сказать, на свободу поездкою на Дальний Восток. Но, конечно, в то время у него никакой определенной программы не сложилось; было лишь только стихийное желание двинуться на Дальний Восток и завладеть тамошними странами. Поэтому мне в то время пришлось всесторонне обдумать: как же надлежит поступить по поводу заключенного договора между Японией и Китаем, по которому к Японии переходил весь Ляодунский полуостров. Я пришел тогда к заключению, которого держался все время, а именно, что России наиболее выгодно иметь около себя соседом 39 своим - сильный, но неподвижный Китай, что в этом заключается залог спокойствия России со стороны Востока, а, следовательно, и будущего благоденствия Российской Империи; поэтому мне стало ясно, что невозможно допустить, чтобы Япония внедрилась около самого Пекина и приобрела столь важную область, как Ляодунский полуостров, который в известном отношении представлял собою доминирующую позицию. Вследствие этого я поднял вопрос о том, что необходимо воспрепятствовать осуществлению сказанного договора между Японией и Китаем.

Благодаря этому, Его Величеству благоугодно было назначить совещание, которое имело место на временной квартире (Это была квартира товарища министра иностранных дел), занимаемой тогда недавно назначенным министром иностранных дел князем Лобановым-Ростовским.

Совещание это происходило под председательством генерал-адмирала Великого Князя Алексея Александровича и состояло из следующих лиц: военного министра генерал-адъютанта Ванновского, начальника Главного Штаба генерал-адъютанта Обручева, управляющего морским министерством Николая Матвеевича Чихачева, меня и министра иностранных дел.

В этом совещании я высказал и проводил тот принцип, что весь интерес России на многие и многие годы заключается в том, чтобы Китай оставался тем, чем он есть, а для этого необходимо всеми силами поддерживать принцип цельности и неприкосновенности Китайской Империи.

Этот принцип я проводил в совещании весьма решительно и твердо. Меня поддерживал лишь Ванновский; Обручев относился довольно равнодушно к этому вопросу, так как он всегда увлекался возможными столкновениями на Западе и исключительно предавался этой идее. Остальные же члены совещания никакого определенного мнения не выражали.

Председатель этот вопрос не баллотировал, а поставил другой вопросе: каким образом поступить для осуществления моего желания ?

Тогда я сказал, что Японии необходимо поставить ультиматум, что мы не можем допустить нарушения принципа целости и неприкосновенности Китайской Империи, а потому не можем согласиться на тот договор, который состоялся между Японией и Китаем; конечно, согласие Китая на этот договор было вынужденным, так как Китай является 40 стороной побежденной. Затем я сказал, что Японии, как стороне победившей, надо предоставить вознаградить свои расходы посредством более или менее значительной контрибуции со стороны Китая. Если же Япония на это не согласится, то нам ничего другого не остается делать, как начать активные действия; что теперь еще не время судить о том, какие активные действия предпринимать, но я того убеждения, что можно дойти и до бомбардировки некоторых японских портов.

Таким образом в этом совещании было ясно формулировано и мое убеждение и какие средства я предлагаю для достижения этого моего мнения.

Но ничем определенным заседание не кончилось, так как мне никто определенно не возражал, но в то же время многие члены этого совещания не сказали, что они согласны с моим мнением. Князь Лобанов-Ростовский все время молчал.

Об этом совещании Великим Князем было доложено Императору. Тогда Государь созвал совещание у себя, но уже не в полном составе тех же лиц; на этом совещании присутствовали только я, генерал Ванновский, князь Лобанов-Ростовский и Великий Князь Алексей Александрович.