Владимир Кравченко - Через три океана Страница 19

Поблизости от городка ванильные плантации, интересные для нас, никогда не видавших, как растет ванильный стручок. Это в сущности лиана, которая разводится на расчищенной земле тропического леса, но для ее произрастания нужно посадить одну породу деревца, на котором лиана эта хорошо культивируется.

С Мадагаскара вообще вывозится очень большое количество ванили; цена ее здесь - 10 рублей один кило (2,4 фунта). Кроме ванили экспортируется гуттаперча, эбонитовое дерево и, что курьезнее всего, мочала для подвязки европейских виноградников и плодовых деревьев. Это, конечно, не липовая мочала, а какая-то трава в обработанном виде, похожая на мочалу, только белее и мягче.

Днем, обыкновенно с трех до шести часов, когда разрешается иметь сообщение с берегом, маленький городок наполняется нашими белыми тропическими шлемами и костюмами.

Большей частью публика, выйдя на мол и поднявшись под ужаснейшим солнцепеком на крутую горку главной дороги, останавливается перед почтамтом, в крошечное окно которого подается бесчисленное количество писем и денежных переводов родным в Россию. Выстраивается целый хвост в ожидании очереди, которая настает не скоро. Покончив с этим, большинство направляет свои стопы в единственный здешний кабачок "Cafe de Paris", хозяин которого за месяц нашей стоянки наверное стал богатым человеком, так как дерет ужасные цены и каждую неделю повышает их. Чашка кофе - 1 франк 50 сантимов, бутылка пива 3 франка и т.д. Такие же аховые цены и в мелких лавчонках, в сарайчиках, сколоченных на скорую руку. Аферистов собралось тьма, отовсюду понаехали.

Молодежь наша усердно изучает нравы местного черномазого населения и шныряет по узким переулкам, где благодаря редко гостеприимному обычаю можно зайти в каждый домик и свести знакомство с любой красавицей - мамашей, дочкой, кузиной. Обойти молчанием местных дам было бы прямо грешно. Ведь здесь бабье царство. Племена управляются королевами. Мне посчастливилось лицезреть ее величество королеву сакалавов, несомую в особом паланкине в сопровождении свиты фрейлин. Женщины сложены прекрасно: высокая грудь, тонкая стройная талия, походка замечательно гордая; замысловатая прическа, золотые украшения - серьги в ушах и носу; на руках и на ногах масса серебряных браслетов. Тело смуглое, темное, но не такое черное, как у негров. Вообще эта раса совсем не похожа на уродливых абиссинцев, сомали, негров. Костюмы вполне приличны и напоминают классические, тонкие хламиды самых пестрых цветов, в которые женщины очень красиво драпируются. Женщин всегда можно встретить у водопроводов группами с высокими глиняными сосудами-амфорами на плечах. Девушки до замужества пользуются полной свободой. Нравы вообще чрезвычайно просты и патриархальны...

Мужчины?... Их я что-то и не приметил. По-видимому, они в полном подчинении у своих половин.

Жизнь туземцев чрезвычайно дешева. Чистота в избушках прямо поразительная. Чужеземца встречают приветливо, но не назойливо. Детвора ласковая и не торопится выклянчивать сантимы.

С уходом эскадры Helleville опустеет, торговцы разъедутся, и жители заживут прежней идиллической жизнью. Желающим насладиться ею вдали от суеты мирской предлагаю мирный уголок Носи-Бе. Таких уголков на земном шаре теперь немного.

15 февраля. На эскадре частенько бывают похороны. Во время погрузки угля задохнулись от углекислоты два человека машинной команды "Бородино" в угольных ямах; один умер на берегу от солнечного удара; на "Урале" лопнувший гнилой топенант от погрузочной стрелы убил одного офицера, другого тяжело ранил{29}. Похороны сопровождаются известным церемониалом. Свищут: "Всех на верх!"; офицеры и команда выстраиваются во фронт.

От госпитального судна "Орел" отделяется и медленно идет траурный миноносец. На юте у него лежит зашитый в парусину покойник, убранный зеленью и цветами. Миноносец идет через эскадру, вдоль фронта судов, идет медленно, надрывая душу. С него доносится похоронное пение, а на судах по мере приближения начинают играть "Коль славен". Миноносец выходит в море, скрывается вдали; слышен одиночный пушечный выстрел - тело предано воде.

Печальный церемониал заметно действует на всех. Человек до 18 уже похоронено таким образом. "Команде разойтись", - свистят боцмана.

Церемониал кончился. За обедом гремит уже другая, веселая музыка, и тяжелое впечатление мало-помалу изглаживается.

Судовые и эскадренные ученья идут своим чередом. Дня на два выходили в море на маневры. С наступлением сумерек из опасения нападения миноносцев делают различные приготовления, тушатся огни, и мы проводим время наверху или задыхаемся от жары в каютах при задраенных наглухо боевыми крышками иллюминаторах (иначе виден свет).

Очень красивы ночные учения - отражение атаки миноносцев. Уже тогда все наверху. Миноносцы, стараясь проскочить и приблизиться к судну незамеченными, маскируются и пускаются на разные хитрости. Если это им удастся, судно считается взорванным.

Я часто хожу по крейсеру и прикидываю мысленно, где бы мне основаться во время боя. Крейсер пронизывается насквозь. Артиллеристы говорят, что тот борт безопаснее, который под огнем: его пробивает только снаряд, а на следующий борт летит уже со снарядом целая куча осколков, захваченных по дороге. Мой предшественник предполагал устроить боевой перевязочный пункт в батарейной палубе в церковном отделении. Ждем прихода транспорта "Иртыш", одного из крупнейших наших угольщиков, со свежими новостями. Обносились все невозможно. Запасные вещи подмокли, заплесневели, заржавели.

На крейсере много случаев малярии; появились эпидемические ушные заболевания; у всех тело покрыто тропической сыпью - чешется ужасно, не дает покоя ни днем, ни ночью; при наших условиях средств против нее нет; обтирания спиртом, одеколоном хороши, ну да на всех этого не напасешься.

На днях в Россию отправили транспорт "Малайю" и на нем 28 человек с острым туберкулезом.

Команды с судов стали урывать иногда время для рыбной ловли неводами. Делается это в целях освежения стола и составляет для всех большое развлечение.

Рыбы масса: иные похожи на сигов, сазанов; других команда называет чухонь; есть щуки, но большинство рыб исключительно тропического вида. Хотя здесь с самого сотворения мира никто их неводами не тревожил, но самые крупные из них страшно умны и при каждом заводе невода, заметив ловушку, выскакивают на большую высоту вверх и падают по другую сторону невода, что им и удается очень часто.

Какой только чертовщины не вытаскивается неводом: морской аббат, кот, собака, черт, пила-рыба - только ахает наша матросня, поражаясь фантазии природы. Много ядовитой рыбы, с пестрой, очень оригинальной и красивой окраской. Как доктору мне приходится разбираться в выловленной добыче указывать годную для пищи. Мало-помалу у меня накапливается коллекция разного зверья, чему очень сочувствует командир, большой любитель природы. Команда тащит ко мне все. Купленный на африканском берегу в Габуне попка премилое кроткое создание, которое целый день все, кому не лень, теребят. Репертуар у него самый обширный, память замечательная. Это большой друг кают-компании.