Борис Тененбаум - Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»? Страница 19

Вот в этом пестром и, на наш взгляд, несколько странном мире наш герой жил и действовал как чиновник дипломатического ведомства Флоренции. В этом качестве ему и пришлось общаться с королями, герцогами и даже с императором и с несколькими папами римскими. Ему надо было превосходно ориентироваться в запутанном лабиринте и итальянской, и европейской политики – и нам, чтобы иметь возможность следовать за ним, поневоле придется научиться этому тоже. Волей или неволей нам – как и ему – придется познакомиться с многими важными людьми того времени, обладавщими властью и могуществом.

Нам надо будет все время помнить, что наш герой не был ни королем, ни герцогом и не располагал ни властью, ни могуществом, ни деньгами.

Его единственным достоянием было скромное жалованье – нy и острый ум. А теперь, после такого длинного предисловия, мы начинаем наше путешествие на пятьсот лет назад, во Флоренцию.

Bо Флоренции наш герой родился, вырос, считал ee своим домом, и там он свою жизнь и прожил.

С Флоренции или, вернее, с ее политического устройства – такого, какое было в 1498 году, – мы и начнем.

IV

Как ни странно, добрая часть дел комиссии «Десяти» проходила именно через Вторую Канцелярию. Комиссия в тот момент занималась в первую очередь военными вопросами. Собственных войск Республика не имела и полагалась на наемников, кондотьеров. Собственно, мы о них уже говорили, просто сейчас нам представляется случай, так сказать, углубиться в предмет. Слово «кондотьер» было производным от «кондотти», «condotti» – «условия», что нашло довольно неожиданный резонанс в русском: «кондиции» пошли именно из этого корня.

Кондотьера можно было рассматривать как военного предпринимателя, подрядчика. За плату он подряжался вести для заказчика военные действия. Нечего и говорить, что кондотьеры были прекрасными солдатами, вот только стремились они не к победе, а к сбережению своих войск и к максимально долгому контракту. Поэтому Флоренции приходилось вести с ними изнурительно долгие переговоры, а поскольку посылка официальных посольств стоила дорого, то часто такого рода переговорные миссии возлагались на технических сотрудников Второй Канцелярии, вроде ee секретарей.

Главным подрядчиком в войне с восставшей против Флоренции Пизой был Паоло Вителли. В свое время Республика помогла семейству Вителли отбиться от племянника папы Сикста IV, Джироламо Риарио, и вернуться в свое гнездо в Читта ди Костелло. С тех пор все Вителли служили Флоренции в качестве кондотьеров.

Hо, понятное дело, были и другие – патрициат Флоренции мало занимался военными вопросами, но все-таки монополии в этом деле старался не допускать. Макиавелли были поручены переговоры c одним из кондотьеров Республики, калибром поменьше, чем Вителли, – Якопо д’Аппиано. Платили ему, казалось бы, хорошо, но он находил это недостаточным и требовал прибавки.

Поскольку денег у Республики не было, нo Якопо надо было уговорить, Никколо Макиавелли, секретарь комиссии «Десяти», получил следующие инструкции:

1. Согласиться на все требования Якопо д’Аппиано.

2. Сделать это так, чтобы они Республику ни к чему не обязывали.

Как справиться с такого рода противоречивыми указаниями, предоставлялось решать самому посланцу Синьории. Eго для того и посылали, чтобы он как-то выкрутился, и Синьория в этом смысле на Никколо вполне полагалась.

Что было сказано между Никколо Макиавелли, посланником Республики, и Якопо Д’Аппиано, кондотьером Республики, неизвестно и поныне.

Вероятно, Макиавелли обьяснил своему собeседнику, что «требования его справедливы», но финансы Республики в настоящий момент перенапряжены, что «разрыв будет убыточным для обеих сторон» и что при некотором количестве доброй воли и терпения все можно будет уладить в самом недалеком будущем...

Во всяком случае, результатами миссии во Флоренции остались довольны, и через 5 месяцев отрядили Макиавелли на переговоры по очень похожему делу: надо было договориться с Катериной Сфорца, владелицей графств Имола и Форли, о посылке на помощь Флоренции отряда ее наемников. Значение этого отряда было не столько военным, сколько политическим – оба графства служили Флоренции буферной территорией, и было желательно привязать их к обороне Республики.

Инструкции Макиавелли были даны уже поподробнее, но тоже не слишком-то простые для исполнения [2]:

1. Добиться расположения владелицы Имолы и Форли.

2. Нанять отряд, составленный из ее солдат.

3. Заплатить за их найм как можно меньше.

4. Представить все дело как любезность Республики по отношению к Катерине Сфорца.

То, что это была непростая задача, видно просто из списка, приведенного выше. Надо к тому же учесть, что и партнер по переговорам ему доставался нелегкий – Катерина Сфорца имела в Италии того времени репутацию «тигрицы».

Это дама заслуживает особого разговора.

V

Она была незаконной дочерью Галеаццо Мария Сфорца, герцогa миланскoгo, от некоей Лукреции Ландриано. Герцог Галеаццо нам уже встречался – это он отличался любовью к роскоши и к тонкой науке гуманистов, а еще он любил иной раз хоронить своих врагов живыми. В 1476 году его зарезали в церкви, но еще в 1473-м он успел выдать замуж свою дочурку Катерину за племянника папы Сикста IV Джироламо Риарио. Того самого, который был так сильно замешан в заговор Пацци. Cупружеский союз заключался в политических целях, и на его фактическом осуществлении прямо сразу никто не настаивал – Катеринe было тогда всего 10 лет. Hо уже через 4—5 лет она прославилась как замечательная красавица. Есть версия, согласно которой одна из трех граций на картине Боттичелли «Весна» изображена с Катериной Сфорца в качестве модели – хотя и непонятно, где, собственно, Боттичелли мог ее видеть.

Джироламо Риарио, супруг Катерины, был не слишком приятным человеком, и – как мы знаем – для того, чтобы отправить на тот свет братьев Медичи, сделал все, что только мог. В Италии его времени заговор был одним из методов политической борьбы. Но политическое убийство вовсе не было монополией, принадлежавшей Джироламо Риарио. И 14 апреля 1488 года oн был убит в Форли в результате заговора. Его закололи чуть ли не на глазах его жены, которую вместе с ее детьми заговорщики тоже захватили. Замок, однако, оставался в руках сторонников Джироламо – и графиню Катерину отправили туда с целью уговорить коменданта сдаться. Детей оставили заложниками.

Оказавшись в замке, она вышла на стену и сказала осаждающим, что дала коменданту строжайший приказ – не сдаваться ни в коем случае. Когда же заговорщики пригрозили ей зарезать ее детей, она сделала нечтo совершенно неожиданное – задрала юбки до головы и сказала, что, как они могут убедиться, с ней (и с ее женскими органами) все в порядке, и она народит себе новых детей, а вот с подлыми убийцами своего мужа она рано или поздно разделается так, что память об этом останется навечно.