Иван Осадчий - Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах… Страница 19

Такова вот случилась история с этим моим выступлением. К счастью, единственная такого рода.

…Вот она бессмертная «правда», саркастически обнаженная величайшим поэтом советской эпохи Владимиром Маяковским:

Нам с тобою думать неча, —

Если думают вожди…

Слепая вера в гениальность вождя, непоколебимая вера в каждое его слово, в непререкаемость и непогрешимость сказанного или сделанного им, – одна из главных причин крушения КПСС…

К горькому сожалению, этот «грех» продолжает жить и ныне, что чревато новыми ошибками и поражениями партии коммунистов.

Верно говорят многие мыслящие люди, что гении, величайшие таланты, мудрые люди рождаются крайне редко. А ведь именно этими качествами должен обладать тот, кто заслуживает чести быть названным партийным, народным вождем.

…Рассказал я здесь о выступлении в Майкопе лишь для подтверждения изложенного. Этот эпизод произошел за три года до смерти Брежнева и за четыре – до мужественного и мудрого признания Ю. В. Андропова, высказанного им в статье «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», опубликованной в журнале «Коммунист» в 1983 году.

Спустя четыре года Ю. В. Андропов, избранный Генеральным секретарем ЦК КПСС, в 1983 году, откровенно, мужественно и мудро скажет следующее: «Мы еще не знаем в должной мере общество, в котором живем…, на какой стадии социалистического строительства находится наша страна…» Из-за безвременной смерти Ю. В. Андропов не успел дать ответ на этот вопрос.

Я разделяю вывод российских ученых социалистической ориентации, сделанный в тезисах к 80-летию Великого Октября (1987 год): «При всех своих достижениях, Советский Союз вплоть до его разрушения не вышел за рамки раннего социализма, не завершил решение задач переходного периода…»

Глава вторая. Краснодар (1967–1990). Годы, прожитые не зря

…Ректор Краснодарского педагогического института Константин Александрович Новиков принял меня тепло и сердечно. Он уже знал о моем решении оставить партийную работу и перейти в очную аспирантуру для завершения кандидатской диссертации и её защиты.

Лично мы были знакомы уже более семи лет. Познакомились в Москве в январе 1960 года, в дни работы III Всесоюзного съезда Общества «Знание». Оба являлись его делегатами от Краснодарской краевой организации.

В то время Константин Александрович был ректором Майкопского педагогического института и возглавлял Адыгейскую областную организацию Общества «Знание», а я – ответственным секретарем Туапсинской организации. Не раз встречались на конференциях и пленумах правления Краснодарской краевой организации. Оба входили в состав правления.

Когда Константин Александрович был назначен ректором Краснодарского педагогического института, я уже работал секретарем Туапсинского горкома КПСС и являлся аспирантом-заочником кафедры истории КПСС пединститута.

Вопрос о возможности перевода меня в очную аспирантуру или на преподавательскую работу в пединституте возникал не однажды. И вот пришел день, когда этот вопрос надо было безотлагательно решать…

Константин Александрович обстоятельно расспросил меня об изменениях в руководстве Туапсинского горкома КПСС, о семье и жилье. С пониманием отнесся к моему решению. И тут же заметил: «Приказ о переводе Вас в очную аспирантуру, по согласованию с Минвузом, уже подписан. Но для Вас и семьи это будет трудный год. Аспирантская стипендия мизерная. Вам и одному-то на нее не прожить. Надо подумать о назначении вас по приказу на должность старшего преподавателя кафедры истории КПСС. Там оклад тоже небольшой. Но, во-первых, у вас пойдет вузовский преподавательский стаж, а, во-вторых, несколько десятков рублей при вашем положении совсем не лишние. Давайте вместе подумаем об этом».

Я сразу ответил в тон ректору: «Давайте подумаем…»

– Комната в нашем общежитии на улице Тельмана вам будет предоставлена буквально завтра, – добавил Константин Александрович. – Вот все, чем я могу Вам помочь. Когда завершите работу над диссертацией и защитите ее, – жизнь у Вас войдет в нормальное русло.

Как я уже писал в первой книге, мой научный руководитель Павел Петрович Измайлов умер после тяжелой болезни где-то года два спустя после зачисления меня в аспирантуру. Обязанности научного руководителя добровольно взял на себя заведующий кафедрой истории КПСС Иван Иванович Алексеенко. Вопрос о моем переводе в очную аспирантуру решался при его активном участии. Он же познакомил меня в один из приездов в Краснодар с первым проректором пединститута Гаврилой Петровичем Ивановым. Эти три человека и были моими «крестными» на этапе моего прихода в пединститут и в последующие годы работы в нем, ставшем в 1970 году Кубанским государственным университетом…

В один из ближайших дней после этой встречи с ректором состоялась еще одна встреча с ним по вопросам моего труда и бытоустройства. В ней участвовали Г. П. Иванов и И. И. Алексеенко. Они поддержали предложение ректора о назначении меня по приказу старшим преподавателем кафедры истории КПСС (должность нашли вместе).

Ректор и первый проректор попросили И. И. Алексеенко определить для меня такой объем учебных поручений, чтобы я имел возможность максимально сосредоточиться на завершении работы над диссертацией и ее защите. Был также согласован вопрос о предоставлении мне нескольких творческих командировок в Москву для работы в центральных государственных архивах и научных библиотеках.

Таким весьма обнадеживающим было начало моей новой жизни.

Руководство пединститута, ректорат и партком, секретарем которого многие годы был Александр Иванович Бакурский, решили также максимально использовать мой большой опыт комсомольской и партийно-политической работы. Спустя несколько месяцев я был избран первым заместителем секретаря парткома пединститута по идеологии и впоследствии многократно избирался на эту должность.

Ко времени моего прихода в пединститут в нем работали мои близкие друзья-единомышленники: Владимир Павлович Фролов – доцент, а затем заведующий кафедрой философии, и Кирилл Асенович Аджаров – заведующий кафедрой и секретарь партбюро юридического факультета.

Владимир Павлович – из когорты друзей, найденных мною в Брюховецком районе. После окончания философского факультета МГУ он работал заместителем заведующего отделом пропаганды и агитации Брюховецкого райкома партии. Приехал туда уже на рубеже моего отъезда в Туапсе. Мы тогда только познакомились, прониклись глубочайшим уважением друг к другу и вскоре крепко-накрепко подружились, стали братьями роднее родных. И не только мы относились по-братски друг к другу, но и многие считали нас действительно братьями. У нас было общее отчество, и это тоже сближало. А фамилии как-то в расчет не брались.