Ракушка на шляпе, или Путешествие по святым местам Атлантиды - Григорий Михайлович Кружков Страница 19

Дорога в Вальсингам

— «Скажи мне, честный пилигрим,

Что был в святом краю:

Ты не встречал ли на пути

Любимую мою?»

— «Как знать, быть может, и встречал,

Немало дев и дам

Я видел на пути своем

В преславный Вальсингам».

— «Нет, пилигрим, другой такой

На свете не найти,

Она легка, она светла,

Как ангел во плоти».

— «Да, сэр, такую я встречал,

Воистину она

Походкой нимфа, а лицом,

Как серафим, светла».

— «Она покинула меня

Обетам вопреки,

Та, что клялась любить меня

До гробовой доски».

— «Но отчего она ушла

(Поведай, не таясь),

Та, что любила горячо

И в верности клялась?»

— «Увы, тогда я молод был,

Теперь наоборот,

Любви не мил опавший сад,

Постыл увядший плод.

Любовь — капризное дитя,

Уж так устроен свет,

Желанье для нее закон,

Других законов нет.

Хоть век живи, не разобрать,

Где правда в ней, где ложь;

То, что купил ценою слез,

Утратишь ни за грош».

— «Да, такова любовь порой,

Для женщин это щит,

Которым всяческая блажь

Прикрыться норовит.

Но настоящая любовь —

Неугасимый свет,

Не знает убыли она,

И гибели ей нет».

Ракушка тринадцатая. Волшебные холмы

(Редьярд Киплинг)

В следующем году я снова заехал на несколько дней в Ричмонд, к Полу и Хилэри. Дом у них был большой, я никого не стеснил. Наоборот, гость из России, нетвердо ориентирующийся в английской жизни, их явно развлекал. Дети разъехались, так надобно было кого-то воспитывать и наставлять. Кроме лопоухих «кавалеров короля Карла» — так называлась любимая порода спаниелей Хилэри; между прочим, оба «кавалера» были, на самом деле, дамами — матерью и дочкой.

В том году мне как раз предстояло переводить книгу Редьярда Киплинга «Пак с Волшебных холмов», и был у меня план: прежде, чем приступить к делу, побывать в тех краях, что описывает Киплинг. Это окрестности деревушки Бэрваш в графстве Сассекс, где он жил тридцать пять лет, места, которые вдохновляли его, когда он писал свои историко-приключенческие книги.

Я поделился своими планами с Полом: дескать, субботу и воскресенье собираюсь посвятить паломничеству по киплинговским местам. И примерно описал свой будущий маршрут.

— Так в чем же дело? — сказал Пол. — В субботу я еду с друзьями за цветочками в Западный Сассекс. Заброшу тебя по дороге в Бэрваш.

Тут я должен объяснить, что значит поехать «за цветочками». Пол — ботаник-любитель, его цель — отыскать редкое растение. Не сорвать, боже упаси, а просто увидеть, сфотографировать, описать. Причем, чем дальше цель, тем ценнее. Поэтому в отпуск Пол уезжает туда, где местность подиче и покруче — в Уэльс, в Анды, в Гималаи. Итак, на следующий день мы проснулись пораньше и помчались. Водил машину Пол стремительно, как заправский гонщик, аж дух захватывало.

В своей автобиографической книге «Кое-что о себе» Киплинг рассказывает, как в 1899 году кто-то прокатил его на одном из первых в Англии авто и все его семейство влюбилось в новинку прогресса. Они купили машину с паровым двигателем, т. н. «локомобиль», и наняли шофера. Киплинг описывает, как это было: «Вместе с горсткой других отчаянных первопроходцев, нам пришлось принять на себя первый взрыв общественного негодования. Графы, привставая в своих изящных ландо, бросали нам вслед ужасные проклятия. Цыгане, дамы в двуколках, пивовары на тяжелых фургонах — казалось, весь мир громогласно возглашал нам анафему…»

На таком локомобиле Киплинг с женой впервые прикатили сюда, к этому старинному дому, называвшемуся (очевидно, по имени первого владельца) «Бейтманз-Хаус». Они как раз были озабочены поисками места, где можно поселиться всерьёз и надолго. С первого момента, едва они увидели этот дом, решение было принято. «Это он! Он! Единственный и неповторимый!» — шепнула им Судьба.

«Мы вошли и сразу почувствовали, что его дух — фэнь-шу — благоприятен. Мы прошлись по всем комнатам и нигде не обнаружили ни тени застарелой тоски или притаившихся бед, никакое зло не витало над этим домом, хотя его „новой“ части было уже триста лет».

Когда мы подъехали к Бейтманз-Хаус на своем серебристом пикапе, было еще довольно рано. Абориген в резиновых сапогах и с палкой в руке объяснил нам, что музей откроется в десять. За идеально подстриженной зеленой изгородью виднелся внушительных размеров дом семнадцатого века. Напротив, на зеленом выгоне паслись два симпатичных белых ослика. Это были «киплинговские» ослики; они не возили телег, а просто жили здесь по традиции, как живые экспонаты.

Пол пожелал мне удачи и умчался. Я подошел к мостику и заглянул вниз — густая зелень деревьев скрывала ручей. Тот самый, по которому плавали Дан и Уна!

Книга Киплинга начинается с того, что двое детей, брат и сестра, на берегу Мельничного ручья устраивают театральное представление. Они разыгрывают комедию Шекспира «Сон в летнюю ночь». Конечно, не всю целиком: отец специально для них сократил ее, сделав из большой пьесы маленькую. Они играют ту сцену, где ткач Основа, бродя по лесу с ослиной головой на плечах, находит спящую королеву фей Титанию, и она, очарованная волшебным зельем, которое капнул ей в глаз проказник Пак, влюбляется в этого монстра. Титанию играет Уна, а Дан исполняет сразу несколько ролей, в том числе и самого Пака, слугу короля эльфов Оберона.

И вдруг оказывается, что зрителями их пьесы были не только три задумчивые коровы, которые паслись рядом на лугу. Сам Пак собственной персоной, не выдержав, выходит к ним из зарослей, чтобы показать, как надо правильно исполнять его роль. Настоящий Пак — не то порхающее существо со стрекозиными крылышками, в которое превратила эльфов фантазия поэтов, а старейший из старых духов Англии, испокон