Михаил Водопьянов - Небо начинается с земли. Страницы жизни Страница 19

Но мне было не до Подольска. Я и не заметил, как мы его пролетели. Машина шла как пьяная. Ее бросало из стороны в сторону. Я брал штурвал то на себя, то от себя. Пот лил с меня градом, но я никак не мог держать машину в строго горизонтальном положении. Наконец Апполинарий Иванович поставил ноги на педали, взял второй штурвал и буквально одним движением поставил ее в нормальное положение. Сделал круто разворот, и машина пошла обратно на Москву.

– Вот так держи! – крикнул он и опять передал управление мне.

Теперь самолет шел уже лучше.

– Так, так! – слышал я голос летчика. – Правильно! Молодец!

Эти слова меня подбадривали и помогали мне. Я начал вести машину увереннее и так довел ее до самой Москвы.

Как я был благодарен этому замечательному человеку и прекрасному летчику за то, что у него хватило терпения сидеть целый час, испытывая невероятную качку от моего неумелого управления машиной!

Над Москвой лётчик взялся за штурвал. Самолет почувствовал твердую руку и пошел спокойно. Сделав крутой вираж над аэродромом, лётчик плавно посадил машину. [7 И когда мы вышли из самолета, Апполинарий Иванович пожал мне руку и сказал:

– Тебе надо обязательно учиться. Из тебя выйдет настоящий летчик.

С этого момента у меня появилась еще большая уверенность, что я буду летчиком.

Счастливый случай подвернулся через два года. В то время я работал уже бортмехаником. Летал морить саранчу. Для борьбы с саранчой в наш отряд прислали несколько учебных самолетов.

Тут я решил попытать счастья. Прихожу к начальнику и докладываю:

– У нас есть учебный самолет. Разрешите мне снять с него аэропыл, поставить второе управление и учиться летать. Я, как бортмеханик, берусь потом сам поставить аэропыл на место. В будущем году, когда потребуется машина, она будет в полном порядке.

Начальник разрешил, и я горячо принялся за переоборудование.

Как-то подходят ко мне бортмеханики Осипов и Камышев. Они были опытными «воздушными волками»: ходили в великий перелет Москва – Пекин. Оба заинтересовались, зачем это я снимаю аэропыл. Я объяснил и дал товарищеский совет:

– Идите к командованию и просите, чтобы вам разрешили вместе со мной учиться летать. Мы втроем скорее приготовим машину.

Товарищи получили разрешение, и мы дружно принялись за переоборудование нашего самолета. Ночей не спали. Сияли аэропыл, поставили второе управление и вывели самолет на аэродром. Один из летчиков провел испытание машины в воздухе. Все было в порядке, и мы приступили к учебе.

Через три месяца наша тройка научилась летать.

Но это еще не все: надо выдержать экзамен.

Теорию мы все сдали на «удовлетворительно», а практику собирались сдать на «отлично». И вот тут-то я чуть не «засыпался».

Председатель комиссии дал такое задание: набрать тысячу метров высоты, сделать крутую спираль и снизиться на двести метров с таким расчетом, чтобы посадочный знак оказался впереди; посадку произвести точно у знака.

Когда очередь дошла до меня, я завернул такую спираль, что сорвался в штопор. Из него я вышел, когда машина [7 была всего в ста метрах от земли. Но, к счастью, я увидел впереди посадочный знак. Убрал газ и сел точно в назначенном месте. Вышел я из машины с пренеприятным чувством: ожидал хорошего нагоняя, а главное – печальной отметки.

Но получилось не так, как я думал. Председатель комиссии говорит мне:

– Вы, товарищ Водопьянов, еще не летчик, а уже занялись высшим пилотажем. Совершили вы полет блестяще, но проделывать такие фигуры вам еще рано. На первый раз прощаю, но больше не повторяйте!

«Вот так штука! – соображаю я. – Значит, с земли не поняли, что я попал в штопор случайно…» Подумал – и говорю председателю:

– Прошу прощения, но я высшим пилотажем не занимался. Должен сознаться, что в штопор я сорвался.

В комиссии оценили мое прямодушное признание и решили так: поскольку Водопьянов честно рассказал, как было дело, проявил в полете находчивость и, сорвавшись в штопор, хорошо вывел машину, посадив ее согласно требованиям комиссии, экзамен принять.

К вечеру мы все получили пилотские свидетельства. Радости не было конца.

Пока я ехал домой, раз двадцать вынимал свидетельство из кармана: любовался красивой обложкой, своей собственной фотографией. А в трамвае держал книжку так, чтобы пассажиры видели, что с ними едет пилот третьего класса!

Командир истребительного отряда

Я получил звание летчика! Десять лет я шел к этой минуте – и вот она наступила. Удостоверение в кармане.

Страшно хотелось летать, много летать, совершить какой-нибудь необыкновенный подвиг. «Какое-то мне дадут первое задание? – гадал я. – Пусть самое трудное, самое невозможное – жизнь положу, а выполню!»

И вот наступила торжественная минута: новоиспеченного летчика Водопьянова назначили командиром истребительного отряда по борьбе… с саранчой!

В моем отряде было всего два самолета: мой и Осипова. Эти маленькие самолеты, по прозвищу «конек-горбунок», [7 имели моторы всего в семьдесят пять лошадиных сил, как у автомобиля «Волга».

Маршрут перелета пролегал по реке Кубани, до станицы Петровской – всего сто двадцать километров. Договорились лететь строем, я – ведущий. Но по дороге попали в такой густой туман, что сейчас же потеряли друг друга. Радио тогда еще не было на самолетах, и мы не могли держать между собой связь. Летели кто как может, самостоятельно. Я решил идти под туманом, не теряя из виду земли. Подняться выше тумана я боялся – легко можно заблудиться. А мне хотелось свой первый, да еще такой крохотный перелет произвести без приключений. Но все же без них не обошлось.

Перед станицей Славянской меня так прижало к земле, что я решил сесть и переждать, пока разойдется туман. Но где сесть? Вижу – слева большой луг. Место для посадки подходящее, но оно уже занято – на лугу пасутся коровы. Я развернулся и полетел над лугом. Услышав шум мотора, коровы начали разбегаться. «А, испугались! – подумал я. – Ну-ка, я еще разок пройдусь!» Расчет был правильный: место для посадки освободилось, и я благополучно приземлился.

Меня очень беспокоило, где Осипов. Ведь в таком тумане можно легко погибнуть. Как только туман разошелся, я вылетел на поиски товарища. Скоро я нашел его за станицей Славянской. Он сел на большую дорогу, но колесом попал в канаву и погнул ось. Вместе мы быстро выправили ось и благополучно закончили свой первый перелет.

На другой день с большим рвением взялись за работу. Хотелось показать, что не зря получили звание пилотов. Нужно было запылить пять тысяч гектаров, зараженных саранчой.