Владимир Чиков - Крот в аквариуме Страница 19

— А я считаю, что Топхэт — абсолютно непредсказуемый человек. Не случайно Дэвид Мэнли однажды сказал, что это тот еще типчик! Топхэт, конечно, прав, опасаясь за свою безопасность, и, очевидно, поэтому кое-что не договаривает нам. Но ты все же постарайся в оставшееся до его отъезда время выпотрошить из него как можно больше информации. И, пожалуйста, продолжай склонять его к невозвращению на родину. Тем более что ты уже начал уговаривать его после ознакомительной встречи с ним…

Джон хотел не согласиться с начальником отдела по поводу склонения Топхэта к невозвращению в Советский Союз, но потом передумал. А Нолан тем временем продолжал:

— Если же Топхэт будет упрямиться, то, может быть, стоит еще раз попугать его, намекнув о том, что мы можем сдать его досье не в ЦРУ, а в советское посольство.

Джону это заявление пришлось не по душе, и он тут же возразил:

— Нет, мистер Нолан, это не сработает. Топхэт пойдет на все, чтобы вернуться на родину, где к тому времени уже будет находиться его супруга миссис Полякова и их дети. Документы на их выезд в СССР уже оформлены. Вся беда, конечно, в том, что Топхэт действительно не представляет своей жизни без семьи. Да и само понятие Родины для него, мне кажется, несмотря на предательство, не стало еще абстрактным понятием. И потому он и держится так крепко за нее…

— Вот и гадай после этого, доверять ему или нет. Подстава он или нет?

— Даю вам слово, мистер Нолан, я выясню это на следующей встрече и сделаю все, чтобы выкачать из него необходимое нам…

Среда, 24 января 1962 года, Мэдисон-авеню

У Полякова была привычка совершать пешую прогулку до места работы в прохладные утренние часы с чувством свободы на душе. Но в этот зимний день, направляясь на очередную встречу с американцем, ощущал тревогу: установленный с Симоном Капланом оперативный контакт без санкции Центра продолжался всего три недели и доставил ему немало дополнительных хлопот. Через Каплана, съездившего по его заданию в Питсбург, он добыл образцы керамики, представлявшие интерес для отечественного авиапрома.

Направив в Центр информацию об этом, он сразу же запросил санкцию на установление контакта с Капланом в качестве кандидата на вербовку и надеялся извлечь из этого похвалу со стороны руководства. Однако из Москвы на имя резидента пришла шифровка с неожиданным ответом: «У нас есть опасения, что Трент своими активными действиями перед возвращением в Аттику[16] мог привлечь внимание Хаты[17]. В связи с этим дальнейшие контакты с Капланом прекратить, новые ни с кем не устанавливать, а агентурную работу полностью свернуть…»

«Это хорошо еще, что в Центре заботятся о моей безопасности, — размышлял Поляков при подходе к месту встречи. — А как же теперь поступить с Капланом? Неужели это была подстава Джона Мори с целью проверки меня на честность сотрудничества с ним? Так что же делать? Сообщать или не сообщать Джону об установлении контакта с Капланом? Нет, наверно, надо рассказать все, как было. Кто знает, может, ФБР уже проконтролировало поездку Каплана в Питсбург…»

Встреча с Мори началась с подробного рассказа об этом факте. Когда Топхэт закончил свое сообщение, Джон улыбнулся и сказал:

— Спасибо за информацию, но мне это уже известно.

— А от кого вам стало это известно? — зацепился Топхэт. Мускулы на лице Джона напряглись, несколько секунд он смотрел на него молча, потом опять ехидно улыбнулся и глумливо осведомился:

— Неужели вы не догадываетесь?

— Догадываюсь, но хотел бы услышать это из ваших уст.

— Ну, конечно, от службы наружного наблюдения. У нас, как видите, нет от вас никаких тайн. А вы вот все еще продолжаете скрывать от нас свою агентуру.

Топхэт недоуменно пожал плечами.

— Кого вы имеете в виду?

— Я имею в виду тех ваших агентов, которые поныне действуют на территории Америки…

Топхэт хотел что-то ответить, но Джон, выставив вперед ладонь, остановил его, продолжая излагать свою мысль:

— Мое руководство после каждой нашей встречи задает мне всегда один и тот же вопрос: «Ну что вы получили сегодня?» Вот и я адресую вам этот вопрос: что могу я сегодня доложить шефу о действующих у нас советских агентах и нелегалах? Если вы назовете их сейчас, то ваш брильянт еще ярче заблистает в истории спецслужб Америки.

Джон внимательно смотрел на Топхэта, ожидая его реакции.

Топхэт спокойно воспринял выжидательный взгляд седовласого хитреца из ФБР. Он в эту минуту думал о своем: его по-прежнему продолжало беспокоить известное всем легкое обращение американцев с полученной от своих помощников информацией. Это вызывало у него перед возвращением в Москву страх, буквально сковавший его, страх за последствия ее использования. В который раз, оказавшись в сложной ситуации — идти против правды или говорить только правду, он не знал, что делать.

Джон уловил его нерешительность и, не выдержав молчания, решил надавить:

— Так вы будете называть агентов, которые остались еще в Америке?

И Топхэт начал сдавать их и тех, которых знал по документам в период своей работы в Центре. Первым он назвал агента Дрона[18] — офицера Военно-морского флота США, затем подполковника Вольфа[19] — бывшего заместителя начальника отдела вооруженных сил США, потом англичанина Барда[20], работавшего в Министерстве авиации Великобритании и занимавшегося разработкой ракетного оружия для британского флота.

Затем наступила небольшая пауза: он стал вспоминать, кого еще следовало бы раскрыть американцам. Вспомнив, он назвал дешифровальщика Агентства национальной безопасности США Дарка[21], англичанина Марса[22], американцев Фроста[23], Горуна, Гранта[24] и Беджера[25]. Сделав опять паузу, он, не меняя тона, продолжал выдавать остальных советских нелегалов[26] и поддерживавших с ними контакт сотрудников[27] нью-йоркской резидентуры ГРУ, а на некоторых офицеров даже дал наводки на возможность их вербовочной[28] разработки.

Сделав пометки на выданных им агентов, Джон Мори вскинул голову и долго, задумчиво смотрел на Топхэта, потом, наконец, произнес:

— Мы очень признательны вам, мистер Поляков, за ваши ценные сведения. То, что вы сделали для Америки, вызовет теперь полное доверие к вам и со стороны руководства ФБР. — Достав из нагрудного кармана толстую пачку долларов, он, положив ее на стол перед Топхэтом, с врожденной лестью изрек: — Вы заслужили этот гонорар на подарки для ваших друзей и товарищей в Советском Союзе. За заслуги перед моей страной мы готовы открыть долларовый счет на ваше имя, но ровно столько, чтобы это не повредило вашей безопасности.